А сейчас мы нарисуем тебе мозги…
Февраль и сырость. Один из самых дрянных месяцев в киевских широтах. Но после него неизбежно наступает весна, единственное, что есть положительного в этом месяце. Невольно вспоминается февраль трехгодичной давности: в центре столицы вовсю шумит, клокочет, источает запахи злосмрадия и мерзости евромайдан. Он еще не достиг своего апогея, но уже пропитан едва уловимыми миазмами гниения. Во всем, в бездумном стоянии палаточного городка, в требованиях и разнузданности взбесившейся, разогретой радикалами толпы, уже видны первые предвестники смерти. Чем-то жутким веет от этой черной площади, гнойной язвы на теле Киева. Чернота сгущается, давит, смешивается с дымом горящих покрышек, отравляет воздух и вызывает до тошноты жгучее отвращение.
Скоро майдан одержит победу, и эту зловонную площадь в центре Киева вычистят и приведут в порядок, но зло и мерзость, рожденная здесь, расползется по украинской земле подобно метастазам в больном организме. Смерть поселится на землях Украины, и вызовут ее из глубин ада именно эти «мирные» митингующие, чтобы она собирала буйный урожай на полях «АТО», а страна все глубже сползала в экономическую пропасть на уровень отсталых африканских полуколоний.
Неужели ради этого стоило все начинать?
Если не считать ошалелого от дармовых денег провинциального плебса, с радостью встретившего евромайдан как средство легкого заработка, наибольшую искреннюю поддержку госперевороту оказала творческая и интеллектуальная элита. С первой все ясно, но о второй стоит сказать отдельно. Украинские ученые на евромайдане были впереди планеты всей. С самого начала майданного шабаша, научные сотрудники поддержали протест, начиная с верхушки НАН, заканчивая рядовым составом. С пионерским задором они шли свергать «сатрапа» Януковича. Ученые, свято уверовавшие в истинность европейского курса страны, приносили на майдан деньги, вещи, продукты. В научных учреждениях шла открытая агитация в поддержку майдана с первых и до последних дней его «стояния». Ученый мир не просто поддержал губительный для всей страны переворот, но и принял в этом самое активное участие.
Ученые – интеллект нации, ее мозг, то без чего любая нация не более, чем племя папуасов. Но когда наука вытесняется политической модой, такой мозг становится подобен мозгу больного деменцией. Сам интеллект не идет дальше узкой специфики, которой занимаются ученые, а во всем остальном, особенно в том, что уходит рогами и копытами в коллективный «разум» одураченной толпы, этот ум работает не лучше, чем ум полуграмотных искателей легкого заработка, составлявших массовку майдана.
Чего добились ученые, стоящие горой за европейское счастье? И есть ли сегодня наука? Когда говорят, что на Украине науки нет, здесь все же можно возразить. Пока формально существует НАН, пока работает ряд исследовательских институтов и тысячи ученых ходят на работу и получают зарплаты, говорить об отсутствии науки в буквальном смысле — некорректно.
И все же. Можно ли всерьез говорить о науке в стране, где только за последний постмайданный период численность НАН сократилась на 20%? Финансирование на текущий год урезано до рекордного 0,16% ВВП. Зарплата младшего научного сотрудника, с вычетом многочисленных налогов, в том числе и налога на армию, на сегодняшний день едва составляет 3000 гривен. Низкий уровень жизни, рост цен, галопирующая инфляция, заставляет ученых покидать страну. Наблюдается массовый отток высококвалифицированных научных кадров за рубеж. Мозг нации попросту вытекает из полумертвого тела этой самой нации. Во многом бесценный интеллектуальный потенциал Украины утрачен навсегда. Это не преувеличение, а безжалостная неоспоримая данность.
Фундаментальные исследования больше не ведутся. Бюджетные средства на развитие науки не выделяются. Вместе с тем под одобрительный визг и хохот ура-патриотов прерваны весьма выгодные связи с Россией в области совместных фундаментальных и прикладных исследований. А ведь одно только сохранение этого сотрудничества могло бы остановить сползание украинской науки на несколько десятилетий назад. Но усилия майданных реформаторов, пытающихся на кривых и хромых ногах догнать евростандарты, дали свои результаты. От украинско-российского партнерства в сфере науки отказались, а ничего иного взамен найти не смогли. Развитые страны не сотрудничают с Украиной в научной сфере. Иностранные гранты на исследования тоже никто давать не хочет, т.к. страна с ущербной экономикой не способна привлекать инвестиции.
В качестве примера возьмем один киевский институт, занимающийся фундаментальной наукой, который в свое время был одним из первых в области исследований генно-модифицированных организмов. В нем также было множество совместных проектов с российскими исследовательскими институтами и научными центрами. Сегодня этот институт находится на грани закрытия из-за катастрофического сокращения финансирования государством. Весь 2016 год учреждение работало по сокращенной 3-х дневной рабочей неделе, сотрудников даже обязывали брать отпуска за свой счет, что связано с невозможностью выплачивать зарплаты в полном объеме. Ровно такая же ситуация наблюдалась и в остальных украинских институтах. По этому поводу было несколько акций протеста ученых, однако власти так и не удовлетворили требования протестующих. Это вам не евромайдан…
Второй год подряд в этом институте практически нет отопления в помещениях, а температура в холодный период достигает +8 градусов Цельсия. Температура в трубах поддерживается на таком уровне, чтобы они банально не полопались. На полноценное отопление у института не хватает средств. В ответ на вопрос о низком отоплении начальство не придумывает ничего иного как решает выдать всем по фуфайке. Невиданная «забота». Нате, грейтесь, и не возмущайтесь. Самой настоящей фуфайке, называемой также ватником. Действительно, зачем отапливать, если можно теплее одеться. С чувством юмора у дирекции института все в порядке.
Руководство НАН объясняет эти «временные» трудности тем, что «в стране идет война» и все средства уходят на оборону, а ученые «должны терпеть, ради сохранения целостности державы». Но примечательно во всем этом не то, что государство оставило науку без куска хлеба в трудный период, а в том, что сами ученые даже не думают протестовать. Они всерьез согласны терпеть до победного конца. Этот тот случай, когда патриотизм граничит с идиотизмом.
Отдельно надо сказать о патриотизме. В ученой среде патриотизм приобрел извращенные формы, его принято выставлять напоказ, кичиться им, размещать в кабинетах рядом с флажком Украины флажки ЕС и США, нарочито вешать значки с Бандерой, отказываться от атрибутов «оккупанта»: оккупантской мовы, оккупантских книг, оккупантских продуктов, оккупантских поисковых систем и почтовых ящиков. И все это с помпой и твердым убеждением, что именно так и куется победа. Как будто чем больше галицких диалектизмов будет употреблено в повседневной речи, чем жиже куча будет вывалена в адрес некогда тесного сотрудничества с Россией, чем громче будут вопли о «скором» безвизе, тем быстрее в стране наладится жизнь.
В институте работают мало, скорее делают вид, что работают. Это и объяснимо, учитывая уровень зарплат, энтузиазма в работе все меньше. Зато в течение рабочего дня у многих включена трансляция пропагандистских информационных каналов. Ученые умы не желают отставать от последних «новостей с фронта» и вместо научной работы то и дело рассуждают о «нападении агрессора». О высоких ценах, низком уровне жизни тоже говорят, но мало. Эти темы почему-то не вызывают ни возмущения, ни несогласия с проводимой государством политикой. «В стране война» — этой мантрой живут и дышат люди науки. На войну списывается и обнищание, и развал науки. Этот так удобно. Хотя сама АТО возведена в ранг культа. Три буквы, которые приобрели сакральный смысл. Профсоюзы собирают деньги для помощи бойцам, и зазывают всех неравнодушных сдавать кровь для раненых. Все это притом, что зарплаты, как уже упоминалось, так и остались на уровне 2013 года, которым все и закончилось для этой страны и науки в частности на много лет вперед.
Еще раз о зарплате. Гройсмановская минималка? Нет, не слышали. Гройсмановская минималка так и осталась зловонным сотрясанием воздуха со стороны самого Гройсмана. Дальше болтовни дело не пошло. Наверное, ради этого украинским ученым действительно надо было стоять на майдане целыми институтами, оказывать материальную помощь «митингующим», строчить в интернет статьи и петиции в поддержку «революции достоинства».
В заключение, как сотрудник одного из таковых институтов, видящий ситуацию изнутри, хочу сказать следующее. В украинском языке нет слова «жопа», этого грубого азиатско-москальского слова, зато есть красивое и благозвучное слово – срака. Недаром украинская мова признана самой мелодичной мовой мира. Кем признана уточнять не будем, но признана. Так вот, оставшись с голой сракой, ученые продолжают делать вид, что так и должно быть. Да, срака голая, да мерзнет, но зато кожа дышит, да и дела справлять удобнее, не надо снимать-одевать штаны всякий раз, когда агрессор покажет ракету.
Как выглядит страна без мозгов? Как страна, в которой отсутствует наука, а ученые заняты евромайданами и безвизами. Сегодня такой страной, без оговорок, можно назвать Украину. Страна без науки. Страна без мозгов.