Киевский адвокат Валентин Рыбин недавно обратился к украинским информагентствам с предложением провести небольшую пресс-конференцию на тему «Насилие и пытки в современной СБУ». Он готов был осветить эту проблему на примерах из собственной практики. Но прошло две недели, а среди украинских СМИ так и не обнаружилось желающих осветить столь горячую тему, которая, безусловно, имела бы большой резонанс.
Корреспондент «Ритма Евразии» побеседовал с Валентином Рыбиным по теме, не нашедшей отклика и не вызвавшей интереса у наших киевских коллег.
– Почему ваша инициатива о проведении пресс-конференции не была поддержана ни одним информагентством или телеканалом?
– Никому не интересно. Это не топ-тема сейчас для украинских СМИ. Они очень готовятся к громкому политическому процессу. А защита прав человека на Украине становится всё менее интересной.
Я сделал пост в Facebook, зная, что на моей странице достаточно много журналистов пасется, в том числе с таких телеканалов, как NewsOne или 112 канал. Когда им нужно, они активно цитируют меня, дают ссылки на мои комментарии. Но сейчас – молчание. Проявило интерес московское издание «Украина.ру»: достаточно оперативно созвонились, записали видеоинтервью.
Это хорошо. Но я о другом хочу сказать: на Украине никто на эту тему не отреагировал – ни из правоохранительных источников, ни из правозащитных организаций. Никто на эту информацию никакого внимания не обращает. То есть никому не интересны судьбы тех людей, фамилии которых я называл: что у них происходит, какие проблемы, проводится ли расследование преступлений в отношении них…
– Никого не заинтересовало даже свежее дело офицера СБУ Андрея Васьковского, которого совсем недавно объявили «кротом», работавшим на ФСБ? Или боятся вникать в подробности, отличные от официальных версий?
– Объясню ситуацию с капитаном Васьковским, моим подзащитным. 14 августа 2018 года он вышел на службу, заступил на сутки. В этот день вечером заехал домой, чтобы помыться, переодеться, и вернулся на службу. После этого Васьковский был схвачен сотрудниками управления собственной безопасности. Всю ночь он, с балаклавой на голове, «катался» в служебном автомобиле, получая различные удары. Его душили, добиваясь признательных показаний, точно так же, как Дарью Мастикашеву. Потом эти показания он дал под видео. Однако само видео СБУ не демонстрирует. Они поняли, что это чревато серьезными последствиями.
Утром 15 августа провели осмотр кабинета Васьковского, забрали вещи, лежавшие на столе… И после этого уже оформили его задержание. Васьковского продержали еще двое суток, чтоб ссадины сошли, а потом доставили в суд для избрания меры пресечения. Родители его уже месяц не могут увидеть, а следователь «морозится» всячески. Мы уже и в суде получили решение, обязывающее выдать нам свидание с Васьковским. Возбуждено уголовное дело по факту похищения моего подзащитного и пыток в отношении него. Но пока расследование не ведется.
– Почти через месяц после задержания Васьковского украинские СМИ сообщили, что в его кабинете изъяты документы о сотрудничестве СБУ с разведкой Великобритании…
– Документ, о котором идет речь, не является секретным. Это британская разведка сюда прислала письмо на отработку объекта, юридического лица, здесь зарегистрированного, чтобы понимать его связи. Гриф секретности присваивается документу украинским законодательством. А тут английская разведка написала: «секретно». Для них это, может быть, секретно. А по нашему законодательству – это никакой не секрет, никакого отношения к государственной тайне это письмо не имеет.
– О каких еще случаях пыток вы хотели рассказать на пресс-конференции, так и не состоявшейся?
– Надо донести до общества правду о судьбе Анатолия Казанцева. В 2014 году он был задержан и помещен в СИЗО в Мариуполе, находился там определенное время. Его забрали оттуда якобы для проведения следственных действий. Эсбэушники везли этого человека на следственные действия. И избили его так, что в прямом смысле слова поломали. Выбросили его, позвонили в скорую, чтобы те забрали. Скорая приехала, подобрала этого человека. Врачи десять дней боролись за его жизнь. Но спасти не удалось: разорваны были легкие, переломаны ребра… Причем там был такой вилкообразный перелом по траектории ребер и грудной клетки, что смыкался аж на спине. Что они с ним делали, можно себе только представить в страшном сне… Анатолий Казанцев умер. Дочь (сейчас она в Москве) пыталась достаточно долго забрать его тело, чтобы перезахоронить.
В 2015 году я представлял интересы родственников погибшего. И мы добились возбуждения уголовного дела по этому факту. Материалы были отправлены в военную прокуратуру Луганского гарнизона. И на этом всё. К сожалению, никаких подвижек там нет.
– О деле Дарьи Мастикашевой, уже упомянутой вами, журналисты (в том числе и «РЕ») писали чаще. Что сейчас происходит в ее судебном процессе?
– В том-то и дело, что ничего не происходит. У суда заканчиваются полномочия. С конца октября будет новый состав суда. И всё повторится сначала. Человек сидит под стражей. Мы не можем поменять меру пресечения.
Но эти три случая пыток по отношению к Мастикашевой, Казанцеву и Васьковскому реально доказаны – я готов по ним работать и бороться.
– Ваши адвокатские усилия – привлечь к ответственности должностных лиц СБУ, причастных к похищению и пыткам Дарьи Мастикашевой, ничем не увенчались?
– Мы возбуждаем дела – их закрывают. Мы через суд опять открываем, отменяем постановление. Потом эти дела направляются куда-то, подальше от цивилизации. Последним постановлением прокурора Днепропетровской области материалы уголовного производства по фактам похищения, пыток, избиения Дарьи Мастикашевой отправлены в Новомосковский отдел полиции. Мы пишем туда запросы, ходатайства о проведении следственных действий – оттуда никаких ответов не поступает.
Валентин Рыбин и Дарья Мастикашева
– Вы пикировались в соцсетях с российско-американским журналистом Сергеем Лойко, снявшим документальный фильм «Гибридная история» для порошенковского канала. Автор фильма для того и был допущен к телу главы СБУ, чтоб подыгрывать украинской спецслужбе в трактовке дела Мастикашевой?
– На самом деле Лойко нам очень помог. Он снял фильм, в котором брал интервью у Грицака. И руководитель СБУ там опять повторяет ложь о том, что якобы экспертиза освидетельствования установила: побои, обнаруженные на теле Мастикашевой, появились там за несколько дней до официального задержания Дарьи. А я с Лойко до этого разговаривал и всю ситуацию объяснял. Он абсолютно был в курсе того, что Дашу похитили, били и снимали на видео. И после выхода фильма я задавал вопрос Сергею Лойко: «Вы брали у Грицака интервью. Как же так: вы спрашиваете о побоях, но не спрашиваете, откуда Грицак взял видео с допросом избитой Мастикашевой, которое демонстрировал на брифинге?» И всё – Лойко «потёк»…
– Для вас момент манипуляции очевиден, но фильм явно рассчитан на другую аудиторию и сделан для того, чтобы навязать официальную украинскую версию международному сообществу? В июне вы пытались донести информацию о деле Мастикашевой до депутатов бундестага. Европейский резонанс никак не влияет на ход дела?
– К сожалению, никак. Я не могу отметить какое-либо позитивное влияние на дело Мастикашевой со стороны европейских партнеров. Они об этом, может, и говорят, но делают это так тихо, что на Украине просто не обращают на них внимания. Все прекрасно знают, что происходит с делом Мастикашевой. Я уверен, что и Грицак мониторит ситуацию. Все прекрасно понимают, что там полный провал был при ее задержании и оформлении задержания, что там применялись пытки… И Грицак погорел на том, что демонстрировал видео с признаниями, снятыми именно под пытками.
Власть делает всё, чтобы замять эту историю. Саботируют расследование уголовного производства, которое я возбудил по факту похищения и пыток Мастикашевой. Пытаются каждый раз поменять подследственность или закрыть производство. Но мы продолжаем держать руку на пульсе.
– Что побудило вас несколько месяцев назад предложить себя в качестве переговорщика по обмену?
– Я предложил свою кандидатуру именно как переговорщика от Украины, потому что Российская Федерация не видит в нашей стране тех людей, с которыми вообще возможно нормально вести диалог. Я об этом заявил после того, как Ирина Геращенко (представитель Украины в гуманитарной подгруппе Трехсторонней контактной группы по Донбассу. – Ред.) выступала на брифингах с заявлениями «Верните наших, заберите своих». Это ее коронная фраза. Я еще раз сказал, что, к сожалению, при таком ведении диалога не будет никаких результатов ни у Ирины Геращенко, ни у Петра Порошенко, ни у всех остальных. Россияне не будут вести диалог с теми людьми, которые показывают неспособность договариваться.
Но и заявленная мной попытка помочь Украине осталась без внимания, потому что на самом деле ни Геращенко, ни Порошенко не нужны результаты переговоров. Им нужно совершенно другое – громкие фразы, возможность пиариться. Там циничная логика: если Олег Сенцов (гражданин Украины, осужденный в РФ по обвинению в проведении террористических актов на территории Крыма. – Ред.) умрет или его здоровье существенно ухудшится, то для Порошенко, Геращенко и многих других представителей партии войны это будет хороший козырь: можно бесконечно рассказывать, что бедного Сенцова замучили в России.
* * *
11 сентября Валентин Рыбин принял участие в круглом столе «Право на свободу слова и мнения в Украине: угрозы и возможности», который проходил в Варшаве в рамках конференции The Human Dimension Implementation Meeting 2018 (HDIM) государств-участников ОБСЕ. Киевский адвокат в своем выступлении отметил, что свобода слова невозможна в среде, где присутствует насилие. А именно это стало украинской реальностью, где радикалы получили карт-бланш от власти: им ничего не мешает нападать на людей по указке спецслужб, либо по собственному усмотрению.
Адвокат В. Рыбин на конференции The Human Dimension Implementation Meeting
В. Рыбин обратил внимание на традиционные двойные стандарты официальной украинской делегации: ее представители пришли в футболках с изображением Олега Сенцова, но даже мысли не допускают, что можно надеть футболки с фотографиями Дарьи Мастикашевой, которую пытали спецслужбы, или Евгения Мефедова, сидящего в СИЗО уже пятый год без признания вины.