«Умственные способности нации отражают отношение к коронавирусу. В каждом случае влиятельная группа мнений ожидает возврата к тому, что она считает нормальным. Пандемия скоро будет побеждена, иначе она сойдет на нет. С окончанием блокировки экономика может продолжить развиваться там, где она остановилась», — пишет на страницах New Statesman писатель Джон Грей.
Многие, похоже, также считают, что политические перемены последних четырех лет являются аномалиями. Референдум по «Брекситу», президентство Дональда Трампа, выборы Бориса Джонсона и неспособность ЕС достичь солидарности перед лицом крупнейших экономических потрясений в своей истории — все это отклонения от нормального хода событий.
Эти ожидания никак не связаны с политическими пристрастиями. Общим звеном для многих людей является вера в то, что порядок, который они представляли, существовал еще несколько лет назад, может быть каким-то образом восстановлен. Они признают, что вещи не могут быть такими, какими они были раньше. Восстановление, которое они себе представляют, будет улучшенной версией старого порядка. Но, как бы они ни приукрашивали, это все равно будет устаревший режим.
Это ностальгическое видение и явно галлюциногенное.
Подобные мысли применимы ко всей мировой политике, любая программа восстановления — упражнение в волшебном мышлении. В то время как пандемия привела к развитию одних тенденций и обратила вспять другие, некоторые проблемы также исчезли. Примерами являются дебаты о «Брексите» и будущем западного капитализма. «Брексит» необратим, в то время как западный капитализм раскололся на различные виды государственного капитализма. В то же время Великобритания и другие западные общества не имеют консенсуса в отношении ценностей, которые могут позволить им справиться с вирусом или сформировать свое будущее.
Мы находимся на ранних этапах относительно слабой пандемии. Многие эпидемиологи считают, что вирус будет появляться в течение нескольких волн, возможно, в различных формах и регионах, и станет эндемичным во всем мире. Но существует огромное количество информации, которая еще неизвестна (например, мы не знаем точно, откуда появился вирус). Возможно, более ранняя, драконовская, короткая изоляция во многих странах была бы самой разумной политикой по соображениям предосторожности. И все же, возможно, некоторые различия в шведском подходе, который избегает изоляции, могут в конечном итоге оказаться наименее дорогостоящими. В качестве универсальных решений поощряется массовое тестирование и отслеживание контактов. Но если не каждый, кто ловит вирус, проявляет симптомы или вырабатывает антитела, и иммунитет оказывается временным, как показывают некоторые исследования в Китае, тестирование и отслеживание не являются панацеей. Относительно незначительные изменения в поведении, такие как мытье рук и ношение маски на лице, кажется, способны остановить распространение вируса в достаточной степени, но только если они широко приняты.
Вакцина и эффективные методы лечения будут в значительной степени способствовать этому, однако в настоящее время усиливается геополитический конфликт по поводу того, как их следует распределять. США скупили почти весь мировой запас ремдесивира, антивирусного препарата, который может сократить время выздоровления пациентов от коронавируса, на несколько месяцев вперед. Сделает ли Си Цзиньпин китайскую вакцину доступной в странах, правительства которых находятся в противоречии с его политикой в Гонконге? Мы не знаем, как будет развиваться вирус и как будут использоваться растущие знания о болезни.
Существует еще один вид неопределенности в работе. Ничто не приближается к согласию относительно ценностей, которые должны определять политику в отношении пандемии. Ложная точность скорректированных лет жизни с поправкой на качество (QALY), которые используются Национальным институтом совершенствования здравоохранения и медицинского обслуживания для оценки эффективности лечения с точки зрения затрат, скрывается целый ряд этических проблем. QALY — это перезагруженная версия бентамитского утилитаризма XIX века, умножающая продолжительность жизни пациента, после данного лечения, на будущее качество их жизни. Но что считается качеством в человеческой жизни? Теория QALY может сказать, что несколько лет жизни для ребенка-инвалида стоят меньше, чем продолжительность жизни здорового продуктивного взрослого. Но это не тот результат, который совпадает с интуицией каждого. Этику нельзя свести к арифметической формуле.
В основе всего этого лежит глубокая неопределенность. Значительное число людей продемонстрировали, что они больше заботятся о других целях, чем о борьбе с пандемией. Некоторые из них готовы к риску инфицирования, с тем чтобы содействовать делу, которому они страстно привержены (к сожалению, наука еще не доказала, что вирус, исходя из моральных соображений, не распространяется на массовых митингах протестующих). Другие готовы пойти на риск, чтобы вернуться на работу или провести день на пляже. Все большее число людей противятся советам правительства, потому что они настаивают на том, чтобы делать свой собственный выбор в отношении того, как они хотят жить.
Некоторые могут сказать, что это не плохо. Люди должны иметь возможность самостоятельно принимать решения о рисках и действовать в соответствии с ними: именно это означает нормальная жизнь. Бывший судья Верховного суда Великобритании Джонатан Сампшн писал об этом. Все эти аргументы связаны с различиями в характере риска. Если серферы предпочитают заниматься спортом в погоду, при которой некоторые могут утонуть, это их дело. Если некоторые из них умрут, то многие другие не будут повторять их опыт несколько недель спустя. Но риски, которые вы берёте на себя, когда подвергаетесь вирусу, мультипликативны. Вы не только увеличиваете свои собственные шансы на смерть, но и значительно увеличиваете шансы других. Один носитель вируса может заразить сотни незнакомых людей. Существует также вопрос о ресурсах. Будут ли те, кто подвергает себя высокому риску заражения вирусом, чтобы жить так, как они хотят, лечиться по страховке, когда они заболеют?
Подобные аргументы иллюстрируют интеллектуальную состоятельность устаревших философий, в данном случае либерализма Миллиана. Сегодня мы слишком тесно связаны друг с другом, чтобы иметь возможность применять «один очень простой принцип», предложенный в книге Джона Стюарта Милля «О свободе» (1859). «Над собой, над своим телом и разумом», — заявил Милль: «Индивидуум суверенен». Во времена всемирной пандемии это абсурд.
Причины пандемии кроются в том, как мы жили до того, как она поразила нас. Во время глобализации существуют почти универсальная связь между экономиками мира, массовая мобильность людей и увеличение плотности населения в большинстве стран мира. Патологоанатомы годами утверждали, что эта система подвержена эпидемиям инфекционных заболеваний. Они были проигнорированы, поскольку те заболевания, что имели место, такие, как Sars в 2002-2004 годах, были локализованы. То, чего они опасались, уже произошло, и некоторые предупреждают о грядущих страшных пандемиях.
Тем не менее, прогрессисты по-прежнему зациклены на том, как оживить мир, который был резко подорван. Они строили и управляли этим миром, и это льстило их имиджу. Можно только ожидать, что они будут стремиться к возвращению своей ныне обанкротившейся власти. Тем не менее, некоторые аспекты современной сцены более смехотворны, чем несуществующие политики и советники, требующие возвращения к политике компетентности и опыта, которые привели к дисфункциональному евро, разрушительной войне в Ираке, финансовому кризису, анархии в Ливии и к режиму глобализации, который в настоящее время рушится.
Доверие общественности к правительствам в последние недели сильно пострадало, а соблюдение социальной дистанции заметно ослабло. Но мир движется гораздо быстрее в эти дни. До следующих британских всеобщих выборов столкновения в Ладакхе могут перерасти в крупный конфликт между Китаем и Индией. После разрушения модели «одна страна, две системы» в Гонконге независимость Тайваня может оказаться под серьезной угрозой. Крайне правое правительство Маттео Сальвини может быть у власти в Италии и будущее евро будет под вопросом. Если в городе Дижоне, который в прошлом месяце превратился в зону конфликта в столкновениях между алжирцами и чеченцами, произойдут и другие события, Эммануэль Макрон может проиграть на президентских выборах 2022 года даже Марин Ле Пен. Если пандемия выйдет из-под контроля в США, число погибших может достичь катастрофического уровня. Если сцены анархии в городах США сохранятся в течение лета, Трамп может выиграть в ноябре; если он проиграет, он может оспорить результат. Президентство Джо Байдена может продолжаться под видом левого протекционизма и неоизоляционизма Трампа.
Любое из этих и других событий, которые невозможно предвидеть, коренным образом изменит мир. В эпоху ускорения, вероятно, что большое число избирателей будет делать непредсказуемые выборы в важных политических событиях.
Вместо того, чтобы Китай интегрировался в свободный рынок, западные экономики трансформировались в версии государственного капитализма китайского стиля. Разница в том, что западные государства не стремятся доминировать на глобальном рынке, а изолировать себя от него. Повышение безопасности в условиях рыночных потрясений является неотъемлемой частью происходящего в настоящее время процесса деградации. Движения общинной солидарности в настоящее время основаны на гиперлиберальной предпосылке, согласно которой люди определяют свою собственную идентичность и мораль. Но невозможно сформулировать идею социальной справедливости, тем более внедрить ее в общество, когда ценности приватизированы. Культурная война не проходит мимо. Как и вирус, она стал новым заболеванием. Если противники протестных движений выйдут на улицы, это может стать серьезной угрозой общественному порядку. Задача государства сейчас заключается в поддержании хрупкого мира в обстановке разрозненности. Мы должны научиться жить с расстройством так же, как мы должны научиться жить с вирусом.
Источник