8 июня президент Российской Федерации Владимир Путин начал трехдневный официальный визит в Китай. Символично, что поездка российского лидера совпала с саммитом «Большой семерки», который в те же дни проходит в канадском Квебеке. Но если встреча G7 еще до начала ознаменовалась скандалами и резкими заявлениями участников в адрес друг друга.
Так, резидент США Дональд Трамп якобы прервал разговор с британским премьером Терезой Мэй, назвав ее тон «учительским». А президент Франции Франсуа Макрон заявил, что остальные участники «семерки» могут подписать итоговый документ и без Трампа. В то же время визит Путина в Пекин начался подчеркнуто позитивен.
За первый день пребывания в Поднебесной Владимир Путин вместе с председателем КНР Си Цзиньпином приготовил тяньцзиньские деликатесы, побывал на матче юношеских хоккейных сборных двух стран, а также прокатился на скоростном поезде Пекин-Тяньцзин. Естественно, приятным времяпрепровождением лидеры не ограничились и сделали ряд политических заявлений.
Владимир Путин и Си Цзиньпин подтвердили, что страны готовы к заключению нового крупного торгового соглашения и к дальнейшему развитию взаимовыгодного сотрудничества в традиционных областях, в атомной и космической сферах.
«Мы набираем хороший темп, что не может не радовать, и ищем новые и новые сферы взаимодействия», — заявил российский президент, добавив, что взаимодействие с Китаем достигло «беспрецедентного уровня».
По итогам переговоров лидеры подписали совместное заявление на 15 страницах, которое касается различных вопросов двусторонней повестки дня, а также международной проблематики. «Стороны выражают настрой на наращивание и углубление сотрудничества по всем направлениям и в этих целях будут развивать стратегический доверительный диалог на высшем и высоком уровне, продолжать совершенствовать механизмы двустороннего межправительственного, межпарламентского, межпартийного, межведомственного и межрегионального сотрудничества», — отмечается в документе.
Речь в заявлении идет, в частности, об увеличении товарооборота, расширении взаиморасчетов в национальных валютах, углублении кооперации в энергетике, сельском хозяйстве, росте инвестиций.
Как сообщило Таможенное управление Китая, за первые пять месяцев 2018 года товарооборот между Россией и Китаем вырос на 26,9% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Общий объем двусторонней торговли по итогам первых пяти месяцев текущего года составил 40,67 миллиарда долларов. Китайский экспорт за отчетный период в Россию вырос на 20,6% и составил 18,3 миллиарда долларов, а импорт из России — на 32,6%, составив 22,36 миллиарда долларов.
Товарооборот между Россией и Китаем по итогам 2017 года вырос на 20,8% по сравнению с 2016 годом и составил 84 миллиарда долларов.
Что касается политических заявлений, руководители Китая и России осудили односторонний выход США из иранской ядерной сделки, подтвердили территориальную целостность Сирии, осудили растущий протекционизм, односторонние санкции и размещение систем ПРО.
Помимо переговоров с председателем КНР у российского президента были запланированы встречи с премьером Госсовета КНР Ли Кэцяном и председателем постоянного комитета всекитайского собрания народных представителей Ли Чжаньшу. А уже 9 июня Владимир Путин и Си Цзиньпин прибыли в Циндао на саммит Шанхайской организации сотрудничества (ШОС).
Президент Российско-китайского аналитического центра Сергей Санакоев считает, что визит Владимира Путина в Китай важен не только для двусторонних отношений стран, но и для глобальной повестки. Особенно — на фоне разногласий в G7.
— Очень символично, что произошло такое совпадение и два саммита проходят одновременно. Так миру легче разобраться, о чем идет межцивилизационный спор. Можно сказать, что речь идет о конкуренции между двумя моделями глобализма. Мир стоит на пороге переформатирования, вопрос в том, каким оно будет.
Что касается государственного визита Владимира Путина в Китай, несмотря на то, что лидеры России и Китая — давние друзья и у них уже было 25 встреч, этот визит особый. Хотя бы потому, что он стал первым после переизбрания и Владимира Путина, и Си Цзиньпина. Мы говорим о долгосрочном формате, стратегическом планировании.
Готовится торговое соглашение, значение которого может быть выше, чем в свое время вступление Китая и России в ВТО. Всемирную торговую организацию придумали именно западные страны. Но когда и РФ, и КНР в нее благополучно вступили, оказалось, что она коллективному Западу уже неинтересна. Там придумывают новые форматы торговых площадок, такие, как Транстихоокеанское или Трансатлантическое партнерство. При этом прямо заявляя, что Россия и Китай не будут в них участвовать. Можно даже предположить, что эти форматы направлены против двух наших стран.
Раз так, мы будем защищать свои интересы и экономику и создадим площадку, которая, уверен, в рамках сопряжения таких интеграционных процессов, как Евразийский экономический союз и китайская доктрина «Один пояс, один путь», будет расширяться за счет вступления все большего числа стран. Это, кстати, еще одно принципиальное различие между этой и западной моделью. Лидеры Запада создают некие закрытые клубы. Мы же говорим, что наше сотрудничество не направлено против других стран. Мы открыты для всех государств, готовых разделить наши идеалы.
«СП»: — Что это за идеалы?
— Мир, который нам сегодня навязывает Запад, основан на моноцентризме, когда гегемон США диктует всем свои условия, основываясь не на нормах международного права, а на собственной силе. Еще после Бреттон-Вудского соглашения мир погрузился в долларовую экономику. Американская валюта стала монопольной единицей расчета, которая и позволяет занимать США доминирующее положение.
Наша альтернатива, о которой говорят и на саммите ШОС, — это многополярный мир, в котором есть место развитию всех стран, добросовестной конкуренции и всем валютам. Россия и Китай с 2008 года все больше переходят во взаиморасчетах на национальные валюты, что больше всего беспокоит США. Если финансовый пузырь под названием «доллар США» лопнет, последствия для всей мировой экономики будут очень серьезными.
Но мы намерены развивать свои экономики без оглядки на чужие интересы. Поэтому российско-китайское сотрудничество основано не только на сырьевой энергетике. Мы развиваем сотрудничество в области космоса, в атомной энергетике, в сельском хозяйстве, IT-технологиях. В наших взаимоотношениях открываются очень большие перспективы.
«СП»: — Однако критики часто говорят, что, несмотря на эти перспективы и высокий уровень политического партнерства, реальная экономическая составляющая заметно отстает. Эта проблема решается?
— Очень важно разобраться в такой критике. С одной стороны, это так. Уровень наших экономических отношений не соответствует статусу двух соседних держав с огромной протяженностью границы, определяющих контуры евразийского континента, да еще и с таким высоким уровнем политического взаимодействия.
Но кого мы критикуем за это? Китай? Это неверно. Понятно, что у Китая гораздо выше товарооборот и экономическое взаимодействие с США исключительно потому, что это две первые экономики мира. А не потому, что они партнеры, а мы — конкуренты. Все ровно наоборот. Но статус экономик определяет и уровень отношений между ними, в этом нет ничего удивительного.
Однако и наши экономические отношения динамично растут. Во-первых, в этом году товарооборот между нашими государствами превысит 100 миллиардов долларов. Во-вторых, интересна структура наших взаимоотношений. Условный Запад фактически ограничивает нас в технологиях и требует только сырьевой экспорт.
Я не говорю о том, что мы не продаем нефть и газ Китаю. Конечно, продаем. Хотя сама по себе диверсификация экспорта позволяет нам быть более эффективными в мировых продажах. Но если посмотреть долю нашего экспорта машиностроительной продукции, высокотехнологичной продукции в Китай — он в несколько раз превышает экспорт на Запад. Здесь другая структура и другие перспективы, поэтому мы будем развивать это сотрудничество в будущем.
Директор Центра стратегических исследований Китая Российского университета дружбы народов (РУДН), заведующий отделением востоковедения НИУ ВШЭ Алексей Маслов также считает, что сейчас у российско-китайской модели есть шанс стать альтернативой коллективному Западу.
— Последний саммит «Большой семерки» показал очень глубокие внутренние противоречия между ее участниками. Очевидно, что G7 собралась, в том числе, для того, чтобы лично выразить свое недовольство Трампом. Трамп же просто проигнорировал многие высказывания в свой адрес, сделал проброс о том, что необходимо вернуть в этот формат Россию и превратить «семерку» в «восьмерку», прекрасно понимая, что встретится с неодобрением коллег.
По сути, G7 сейчас пытается выработать между собой новый консенсус. Хотя западная система довольно устойчива экономически и политически, у нее нет того драйвера, идеи, которая может ее подкрепить. Уверен, что в будущем она будет найдена, но пока отсутствует.
С другой стороны, у нас есть российско-китайский политико-экономический стартап. Страны начинают обсуждать ряд вопросов, связанных с долгосрочными проектами, например, с участием России в китайской лунной программе, новые инфраструктурные проекты, присоединение Китая к Евразийскому экономическому сообществу и другие глобальные инициативы.
Вопрос в том, что пока только Китай располагает деньгами, за счет которых можно запустить все эти проекты. Россия является важной частью этих планов, но не ведущей. Нам нужно хорошо понимать, что Китай в этих проектах отстаивает собственные интересы. Россия подходит к КНР, как партнер по диалогу и стратегический партнер, который выражает дружеские чувства.
Можно сказать, что на саммите G7 и во время визита Владимира Путина в Китай мы увидели две разные концепции развития. Пока концепция Россия-Китай выглядит, как минимум более продуктивной. Что будет в дальнейшем зависит от того, хватит ли у всех сторон сил довести свои инициативы до конца?
