Информационное агентство
Назначение нового министра никогда не связано ни с задачами государства, ни с неудовлетворенными запросами общества, речь идет только об усилении и ослаблении в результате перестановок тех или иных кланов, считает Борис Якеменко
Почему после увольнений и назначений министров ничего не меняется? Дело не в компетенциях. Прежде всего назначение нового министра никогда не связано ни с задачами государства, ни с неудовлетворенными запросами общества. После увольнения (перемещения) за освободившееся место начинается борьба между разными структурами власти. Одна из них побеждает, пропихнув своего человечка. То, что человечек может не иметь никакого опыта руководства огромными структурами, быть ни на что не годным, мало кого волнует – речь идет только об усилении и ослаблении в результате перестановок тех или иных партий, кланов, группировок, отдельных фигур, о перераспределении финансовых и властных ресурсов. Главный результат уже достигнут, а все остальное (деятельность, реформы) это бесплатное приложение к газете ЗОЖ.
Что происходит дальше. У министра есть (условно говоря) пять заместителей. Из них новоиспеченному министру разрешают назначить своих людей в лучшем случае на два места (в худшем ни на одно).
И то они все равно будут утверждены наверху. На остальные места «хозяин» (то есть человек, чья партия победила, в чьей команде был будущий министр) присылает своих людей. Это могут быть мажоры, сынки богатых папиков, могут быть отставные депутаты, которым не хочется работать, могут быть друзья, приятели, сваты, кумовья — кто угодно.
С ними новоиспеченному министру предстоит сработаться. Очень хорошо, если новые заместители собираются работать. Хуже, если они настроены только пожинать плоды – мотаться по заграничным командировкам и ресторанам, пользоваться льготами и красть.
Если министру с заместителями не повезло, сделать с ними все равно ничего нельзя – они формально подчинены ему, а неформально хозяину, а которому жаловаться на его же протеже не пойдешь. А все шишки достаются министру. «Почему ничего не делается? Куда он смотрит? Его зам ворует, а ему хоть бы хны». А он ничего и не может.
Следующая проблема — все структуры, подконтрольные министру, дополнительно неофициально «курируются» различными чинами из власти. Через этих чинов директора, ректоры, начальники поддерживают отношения с властями, этим же чинам, по слухам, поступает «корм». Эти же люди прикрывают подведомственных начальников от неприятностей, в том числе и со стороны министра. Поэтому только кажется, что министр может легко разделаться с любым начальником.
Наконец, финансы. Бюджеты абсолютно непредсказуемы и несбалансированны. Рассказывали, что бюджет одного ведомства уже после принятия резали два раза. Денег катастрофически не хватает, сверху требуют успехов, снизу их имитируют, задачи ставятся, но не финансируются, так как у государства другие приоритеты. Хороший пример: семь лет назад Росмолодежь имела 400 млн госфинансирования, а оппозиционный канал «Дождь» – 1 млрд от того же государства, как и ВШЭ. То есть оппозиционный «Дождь» и либеральнейшая «Вышка» для государства были в два с половиной раза важнее всей патриотической пророссийской молодежи. Если же вдруг произойдет что-то кардинальное, то опять же министр тут ни при чем – значит, так решило руководство наверху, а ему осталось лишь одобрить и принять к исполнению.
Поэтому в результате отставок ничего не будет. Кроме тех перемен, которые никому не мешают, никого не трогают, ничего не ломают. То есть имеют пиротехнический эффект.
Борис Якеменко – историк, заместитель директора Центра исторической экспертизы при РУДН