– Александр Леонидович, сегодня много говорят об особом пути России. В чем, на ваш взгляд, он заключается: кто мы и куда движемся?
– Этот вопрос возник не на пустом месте. Россия – действительно не просто страна, а оригинальная и самобытная цивилизация, не похожая ни на Индию, ни на Китай или Америку. Каждый отдельный народ – это, если хотите, отдельная мысль Бога. Об этом еще немецкий философ Иоганн Гердер говорил. Или можно сказать: каждый отдельный народ – это коллективная, соборная личность истории. Он проживает свою судьбу. Русская идея воплощается во времени. Пушкин совершенно правильно заметил: Россия не имеет ничего общего с остальной Европой, здесь нужна другая формула. И я пытаюсь ее найти. Начинаю с того, что сравниваю Восточное и Западное христианство, Россию и Европу. В истоке у нас одно и то же христианское благовестие, но воспринятое по-разному. Западная цивилизация – рационально-юридическая. Римский папа – заместитель Христа на Земле. В этом представлении есть некое обожествление человека, «паповерие». Мы знаем, как антропоцентризм расцветает в эпоху Возрождения.
И когда мы смотрим на Мону Лизу, Джоконду Леонардо – осознаем, что это икона человека: перед нами прекрасная дама – не святая, а грешная и смертная. Или возьмем изображения Божией Матери на полотнах художников Ренессанса – это одетая Венера. С эпохи Возрождения возникает в Европе проект Модерна. Он по мере развития порождает нигилизм, порождает Ницше, Маркса, Фрейда. И порождает две мировые войны. Проект Модерна закончился в середине ХХ века – постмодерном, когда человек играет в знаки, не ставя перед собой никакие высокие задачи: игра ведется ради игры, да еще и деньги за это получить можно. К этому пришла сегодня западная цивилизация.
А в России исторический процесс происходил иначе. Одна из ключевых точек – реформы Петра Великого, который пытался вестернизировать Россию. А что получилось? Образованный слой дворян, интеллигенцию ему удалось повернуть на западный путь. Но большая часть русского народа осталась внутри Православия. Получается: Европа вся целиком повернулась в антропоцентрическую сторону, а в России этого не произошло. В XIX веке у нас ведутся острые дискуссии западников и славянофилов, совершенно реальные споры, которые имеют ценностную и в конечном итоге –религиозную основу.
Россия – это единственная альтернативная страна Европы: мы способны, как показывает опыт ХХ века, даже в условиях атеистической диктатуры сохранять в себе православное духовное ядро. Это подтверждает Победа в мае 1945 года на Пасху и в день святого Георгия Победоносца. Это подтверждается и таким фактом: по переписи 1937 года бОльшая часть подписантов называла себя православными. Хотя анкета была именная. И люди знали, что им может грозить: в эпоху террора за веру расстреливали и отправляли в лагеря. Оглядываясь на пройденный нами путь, мы понимаем, что Россия должна развиваться как православная цивилизация.
– А как вы думаете, какой социальный уклад предпочтительнее для нашей страны?
– У меня есть надежда, что в будущем может сложиться общественный строй, который историк Кавелин называл самодержавной республикой, когда монарх избирается народом и между ними возникает симфония. Русский человек любит сильную, державную и персонифицированную власть. У президента Российской Федерации по конституции полномочий не меньше, чем у последнего императора. Сегодня мы видим, что многие внешнеполитические шаги президента Владимира Путина вызывают одобрение у населения. А внутренняя политика запаздывает в процессе обретения полного суверенитета – мы по-прежнему встроены в западную, либерально-рыночную экономическую модель.
Если Россия хочет укрепляться, ее сильная верховная власть должна опираться на национальную элиту; нам нужен, как в былые времена, «преображенский полк». Одна из задач которого – избавляться от предателей, коррупционеров и жуликов, продолжающих грабить нашу страну. Нужно делать шаги в сторону национализации основных природных богатств и стратегических производств. Экономика должна быть многоукладной и работать на общенародные интересы. Для православного человека идеал общества – это христианская община. А еще каждый из нас должен ощущать себя личностью, уникальной персоной, которая живет не только для себя, а для общего дела. Таков наш цивилизационный код. Православный социализм и народная монархия – один из образов будущего для нашей страны и возможный национальный проект.
Сегодня много вызовов, опасность которых не до конца понимается. Интернет давит на молодежь силой ада, переформатирует ее сознание через потоки информации, а также компьютерные игры. Дети почти перестают читать книги. Они сидят перед мониторами и смотрят чудовищные вещи, которые их родителям даже не снились. Получается: ты не просто смотришь, ты в этом участвуешь, ты этим управляешь. Вот главная опасность. И не только в России, но и во всем мире, где многие люди превращаются почти в киборгов. Мы еще не до конца не осознали эту опасность.
– Сегодня в России накопилось много противоречий. А что вам дарит надежду?
– Вселяет надежду, что в сверхсознании русского народа продолжает сохраняться иерархия ценностей, которая не сохранилась в большинстве западных народов. Или которой никогда не было у восточных народов. Это другое отношение к богатству, к власти, к жизни и смерти. Власть для нас –это крест, тяжесть. Богатство – искушение. Буржуазия подвешена между храмом и тюрьмой. Как говорит гениально Мармеладов у Достоевского: почему в рай, быть может, попадут даже русские пьяницы и вообще бедолаги – потому что ни один из них не считал, что чаша сия достойна его. А западный человек мыслит о себе как о совершенстве: перед лицом Христа это самая погибельная позиция – русские люди это понимают.
– По-вашему выходит – капитализм носит антихристианский характер?
– Капитализм как таковой – это самое антихристианское строение общества, потому что он измеряет все деньгами, его главная цель – прибыль. Он пожирает ресурсы планеты, пожирает души человеческие. Если нет пространства, он переходит в виртуал: за бренды люди платят тысячу долларов, а без бренда та же самая вещь стоит 10 долларов. Казалось бы, это абсурд, но на этом построена вся спекулятивная экономика. Насильственный коммунизм убивал тело человека, современный капитализм убивает душу. При капитализме вся культура и цивилизация становится экономикоцентричной. Выбрасывается на рынок все, что приносит прибыль, а если это интеллектуальный продукт – не важны его моральные и нравственные качества, лишь бы хорошо продавалось. Посмотрите – какие фильмы побеждают на международных фестивалях, какие ценности они несут! Это наркотическая культура, которая сажает человека на иглу. Ее цель получить сверхприбыль любой ценой. И в этом смысле она антихристианская. В современной цивилизации используются чудеса технологии, как и было предсказано: в последние времена антихрист будет привлекать людей чудесами. Это когда можно перемещаться в пространстве, одновременно быть во всех точках мира, летать по воздуху, не испытывать боли – все это напоминает колдовство.
– Недавно вы удостоились награды «Просвещение через книгу» за труды по исследованию русской духовной традиции 1917-2017 годов. В чем вы видите важность исторического опыта прошедшего столетия?
– Эта эпоха включила в себя множество политических и экономических потрясений, военных событий, катастроф. Но, несмотря на все катаклизмы и социальные сломы, русская культура осталась собой. Можно ругать и проклинать прошлое столетие, советский эксперимент, но и нельзя отрицать, что в середине ХХ века Россия была сверхдержавой. И к ней прислушивалась половина мира. Если обратится непосредственно к культуре, то надо сказать, что в условиях даже жесткой советской цензуры, официального торжества марксистско-ленинской идеологии, создавались литературные, музыкальные, кинематографические произведения, которые сохраняли в себе русскую духовную традицию, восходящую к Православию. Часто это было иносказательно, а иногда даже и бессознательно для самого автора.
Нам было интересно исследовать русскую культуру на материале разных видов искусства, понять, с чем мы пришли к 2017 году, к столетию русской голгофы. Революция и гражданская война не уничтожили Россию. В годы гонений в Церкви появился сонм новых святых – новомучеников и исповедников. В светской культуре наша страна продолжала сохранять те духовные энергии, которые восходят еще ко временам Андрея Рублева, а продолжаются в творчестве Пушкина, Достоевского. В ХХ веке христианская основа нашей культуры проявилась даже более остро, чем в некоторых моментах XIX века, когда старая элита фактически разлагалась.
– Революция была неизбежна?
– Я думаю, что Февральская революция в какой-то мере была заслужена той элитой, которая руководила Россией. Государь остался один на страже русской православной империи, православного царства. А вокруг него был заговор военных, заговор «думцев». И каких только заговоров не плелось! В них участвовали даже великие князья, являвшиеся с красными бантами в здание Государственной Думы. Что-то было в поздней Российской империи неладно, сломалось что-то в «датском королевстве»… Февральская революция, казалось бы бескровная, привела к власти буржуазию. Но этой власти национальной буржуазии хватило только на 9 месяцев. Народ почувствовал, что она не ложится в русло духовной традиции, которая восходит к тысячелетию крещения Руси. Не для того Христос приходил на землю, чтобы все мерить деньгами. А именно это делает любой капитализм. В ХХ веке в нашей стране победили идеалы Октябрьской революции – идеалы социальной справедливости и солидарности людей. И нам нужно брать все лучшее и из той непростой эпохи.
– Писатели всегда отражают дух времени и настроения умов. Каких авторов ХХ столетия вы, как человек религиозный, отмечаете?
– Если мы возьмем Серебряный век, то здесь ключевые фигуры – Александр Блок и его «русский Апокалипсис», Андрей Белый и его «космическое христианство», а также Николай Гумилев, Максимилиан Волошин, Марина Цветаева, Анна Ахматова. Интересен Горький с его странной религиозной философией. Огромная величина – Маяковский с его антропоцентризмом, приписыванием себе божественного достоинства. Конечно, не обойтись без Есенина – с его очень сложным отношением к Православию, иногда резко отрицательным. Надо честно сказать, что Есенин при всей своей гениальности не может быть назван выразителем православного миропонимания. Это скорее гениальный язычник, но в его творчестве есть, конечно, и пласт христианства. В некоторых его стихах присутствуют христианские духовные вещи. Здесь мы встречаем известное противоречие между методом и мировоззрением, о котором любили говорить советские литературоведы: «благодаристы» и «вопрекисты». Звучит смешно, но в этом есть доля правды.
– А в советском и современном периоде нашей истории каких писателей вы выделяете? Кто значим для русской духовной традиции?
– Конечно, Шолохова, с его воплощением русской эпической традиции, его «Тихий Дон» – это такая казачья «Война и мир». В нашем исследовании опубликована критическая статья о «Мастере и Маргарите» Булгакова, где делается акцент на том, что он приписал божественные качества демону. Не пройти мимо Андрея Платонова с его своеобразным культом смерти, ввиду отсутствия культа жизни и бессмертия. Ни на кого не похожи Пастернак с его своеобразным нецерковным христианством и Мандельштам, принявший протестантизм. Нельзя вычеркивать писателей-соцреалистов. В книгах «Как закалялась сталь» Островского или «Молодая гвардия» Фадеева присутствует мощная идея самопожертвования – она выходит на такую высоту, что здесь не обошлось без тайного влияния христианского послания. Хотя все это внешне одевалось в марксистско-ленинские одежды – такой вот парадокс. Если возьмем первую русскую эмиграцию, то в ней Зайцев и Шмелев – настоящие православные писатели, которые сознательно создавали христианскую литературу. К вершинам советской словесности отношу «деревенскую прозу» 50-80-х годов: Белова, Астафьева, Распутина… Ценю Носова, поэзию Николая Рубцова. Особая страница – христианская поэзия Юрия Кузнецова. Из современных авторов один из самых значительных поэтов, безусловно, Олеся Николаева.
Беседу вела Татьяна Медведева
Материалы по теме: