Известный финансист и прогрессист Валерий Соловей написал свой «Капиталистический манифест», который многих поклонников автора привел в восторг. Вот главное в этом воззвания:
«Многие пишут: всему виной капитализм, когда все продается и покупается и за взятку можно не заботиться о пожарной безопасности. Нет, это клептократический феодализм, который действительно построен в нашей стране.
Капитализм – это частные надзорные компании. Их несколько, их цены – рыночные, за отсутствием сговора следит ФАС. Если владельцу здания не нравится такая надзорная компания, он может ее сменить на конкурента…
Капитализм – это муниципальная полиция, подчиненная выборному начальнику, которого знает вся округа. Она приезжает мгновенно по вызову и решает проблемы, а не создает их – потому что зарплаты хорошие и пенсия большая. И да, хорошие зарплаты и пенсии будут за наш счет, но капитализм – это когда за все надо платить.
Капитализм – это доверие между людьми, потому что если тебе нельзя доверять, то ты – нищий, никто не заплатит тебе за твою работу. Капитализм – это конкуренция школ, потому что я имею право выбирать. Да, мне надо будет платить за школу – иначе как я смогу выбирать?
Да, при капитализме мне надо платить за всё, даже за телевидение.
Но зато телевидение не будет внушать мне ненависть к внешнему миру в угоду обидчивому вождю – оно будет убеждать меня.
Любая система работает для того, кто ей платит. В клептократической феодальной России за все платит государство, а деньги оно берет от продажи нефти – и потому всё работает на него. Сегодня в России вся система власти, инфраструктура, социалка – финансируются не мной, а продажей нефти. Не вы девушку ужинаете, не вам ее и танцевать. Ничего удивительного.
Мне удивительно другое – что привлекательное «за меня платят» в психологии российского общества перевешивает леденящее душу «за меня решают» и «меня ни в грош не ставят».
Я хочу капитализма. Хочу платить. Хочу, чтобы у систем, которыми я пользуюсь, был только один источник дохода – я. Тогда я буду клиентом, и меня будут обслуживать.
В этом – корень проблемы. А все остальное – коррупция, произвол, автократия, разгильдяйство – лишь следствия. И пока так будет, ничего не изменится, какой бы ни была фамилия президента, губернатора или пожарного инспектора…»
Однако при всей соблазнительности этого проекта «радужного капитализма» есть несколько «но».
Подобный капитализм, который воспевали еще более заливистые, чем Мовчан, соловьи не нашего генштаба, у нас уже был построен в 90-е – и на деле оказался самым мерзким. И попытка номер два, я думаю, приведет точно к тому же результату. Ибо законы, в том числе и «капитализма с человеческим лицом», святы – да исполнители лихие супостаты.
Едва они дорываются до той полной свободы воли и рук, о которой грезит Мовчан, тотчас перестают трудится на благо буржуазной родины и давай красть, убивать себе подобных, а не подобных – тем более.
Означает ли это, что для России образцовый, классический капитализм неприемлем? Возможно – хотя окончательно трудно сказать.
Описанный Мовчаном строй требует лютого индивидуализма и определенной духовной ограниченности: моя хата – в центре всего; а государство, как золотая рыбка в мечтах старухи – на побегушках у меня.
Но русская душа от природы широка, и если ее обкорнать до европейской – будет тосковать, терять облик человеческий и божий и бунтовать в самой поганой порой форме.
Не хочет русский человек гулять без привязи, душа его не принимает такой отвязанный строй.
Но в чем собственно эта русская идея и душа?
Не залезая в дебри, я бы выразил это всего в двух строчках популярной когда-то песни:
Штурмовать далеко море
Посылает нас страна!
Вот привязь, о которой в душе грезит русский человек! К родной стране и бескрайнему морю, космосу, который мы штурмовали в рамках этой парадигмы с потрясающим успехом, оставляя позади весь классический и радужный капитализм.
Но едва лишь сдуру, обольщенные певучими индивидуалистами вроде Мовчана и Чубайса, клюнули на «две Волги на ваучер» и попробовали себя на чуждой нам стезе – тут же пали мордой в грязь.
Мовчан наивно противопоставляет «клептократический феодализм, построенный в нашей стране» – и тот радужный капитализм, который надобно построить. Но обе эти вещи в нашем преломлении – одно и то же! Только в такой, наблюдаемой ныне форме клептократического феодализма Россия и способна принять «радужный капитализм». Почти 30 лет нашей адаптации к не нашей социально-политической модели – разве малый срок, чтобы эту простую истину понять?
А что может русская душа принять – из современных политических моделей?
Мне кажется, нам наиболее подходит модель Кипра – с его огромным госрегулированием и великой национальной сплоченностью, где церковь не дурит народ, а выпускает очень качественные товары.
Кипр – вообще религиозная страна, где официально признается лишь церковный брак, но церковь кроме ее прямых молитв занимается еще и откровенным бизнесом. Крупнейшая компания Кипра КЕО по производству спиртного и других продуктов питания, одновременно и самый крупный работодатель, принадлежит церкви. Это гарантия качества и лучших цен: скажем, фирменное кипрское вино коммандария, известное во всем мире – самое лучшее и дешевое в церковном исполнении.
Для нас это сегодня нонсенс – разве святоши могут так себя вести? На Кипре – могут. Полиция там крайне малочисленна, ее не видно вообще – но полицейский получает такую ставку и такой соцпакет, что не нуждается в рисковых взятках вообще.
Кипр любит русских – и особенно СССР, спасший его сначала от английских колониалистов, потом от греческих «черных полковников» и от турецких завоевателей… Я разговариваю там с хозяйкой магазина по-английски, к нам подходит англичанин, спрашивает, как ему пройти куда-то – и она отвечает ему на ломаном русском. Он – в бешенстве, она – в восторге. Хотя прекрасно понимает, что это отнюдь не в пользу ее бизнесу. Но бизнес для киприота – всегда на втором плане. На первом – эта самая национальная идея: «Мы – люди одного острова и государства, остров – во-первых, все остальное – во-вторых, и хрен таких нас победишь!»
И вот что при этом крайне показательно: поставив лошадь «тихого национализма» впереди бизнес-телеги, киприоты добились в своем производстве выдающихся успехов. Их главное агропроизводство цветет вовсю. Инфраструктура – от доведенных до совершенства дорог до искусственных водоемов и ветряных электростанций – цветет как ни в одной другой стране континентальной Европы. Пенсии – выше среднеевропейских. Государство сообща с трудовой церковью – рулят во всем.
И еще занятый факт: в мирное время личность главы Кипра не влияет вообще ни на что. Киприоты, ничуть не чуждые политики, меняют своих глав как перчатки – но при своем устоявшемся устройстве не испытывают при этом никакого дискомфорта.
Понятно, что между Россией и Кипром пропасть огромного размера, и я говорю не о каком-то копировании чужой идеологии – а лишь о победоносном примере.
Давайте на миг вообразим, что и в России взяла верх несуществующая сейчас партия национального прогресса. По-человечески внушила чиновникам, судьям, полицейским и бизнесменам: живите честно – так, чтобы согражданам приятно было на вас посмотреть. Мы вам дадим заработать хорошо – но без дурных излишеств. Вот вам молитва на каждый день: «Россия – превыше всего!» Но без фашистских перегибов.
Как думаете, отозвались бы на это от души наши сегодняшние передовики, поставленные нашей дикой обстановкой в необходимость врать, красть и продавать душу дьяволу?
Я думаю, отозвались бы. Поскольку любой человек от природы – все же человек, а не позорная скотина.
И тогда все, что касается радужного или безрадужного капитализма – стало бы, как на блаженном Кипре, вопросом номер два.
Но как, каким чудом и чьими усилиями внести сейчас этот вопрос в нашу повестку дня?
А малочисленные киприоты, когда многочисленная Турция пошла на них войной – смогли вырешить этот вопрос их жизни и смерти. Неужто мы слабей и хуже этих гордых островитян?