Нам невдомек, а в Великобритании только что завершился культурно-идеологический скандал.
Суть: в Манчестерской галерее искусств лет сто мирно висело полотно художника Дж. У. Уотерхауса, написанное 120 лет назад, — «Гилас и нимфы». Сюжет — мифологический: красивого аргонавта Гиласа сманивают к себе в заводь неодетые нимфы, довольно целомудренно торчащие из воды по пояс.
Так продолжалось до конца января этого года, когда картину внезапно сняли, а вместо нее повесили боевой листок от администрации музея.
В боевом листке посетителям сообщалось, что картина была сексистской, что нимфы там, скорее всего, несовершеннолетние и к тому же изображены искусительницами, то есть злом. В конце предлагалось «бросить вызов этой викторианской фантазии» и оставлять свои отзывы. Одновременно открытки с репродукциями полотна были изъяты из сувенирного магазина при музее.
Британской публике не понравилось. Боевой листок был обклеен отзывами на тему «вы там совсем уже, верните как было» и даже «феминистки с ума посходили. Мне стыдно быть феминисткой». Через неделю картину вернули на место и инициаторы акции довольно позорно объяснили, что это был перформанс и социальный эксперимент с целью «начать дискуссию о том, как понимать викторианское искусство сегодня».
Правда, одновременно они заявили, что это был ответ музея на международную акцию «МеняТоже», направленную против Большой Сексистской Системы.
С послесловием в «Гардиан» выступила инициатор перформанса — афро-карибско-британская художница Соня Бойс, профессор Черного Искусства в Университете искусств Лондона. Соня объяснила:
1) Что кажется красивым одним, другим представляется «проблемной и унизительной системой». Посмотрите на искусство XIX века — «есть ли там вообще иные сюжеты, кроме женщины в роли роковой сирены или безответного объекта для разглядывания?»
2) Художница развивает обвинение: «Напротив «Гиласа и нимф» висит «Сапфо» Шарля Менжена — поэтесса изображена топлес на вершине скалы, с которой собирается броситься по причине несчастной гетеросексуальной любви к Фаону. Ничто на полотне не указывает на ее важную роль как лирической поэтессы или как лесбийской иконы» (то есть французский художник XIX века тоже виноват в том, что не отобразил тренды ЛГБТ начала XXI века.)
© Public Domain
Картина Шарля Огюста Менжена «Сапфо»
3) И, наконец, главное. В передовом понимании — музей есть место для новых смыслов. Так что снятие классического полотна и изъятие открыток-репродукций следует рассматривать не как цензуру, а как акт искусства. Просто современного.
…К чему я это все. Мы тут у себя, похоже, не вполне осознаем масштаб идеологического дрифта, охватившего сейчас элиты и медиакласс условного Pax Americana (или того, что от него осталось). А он имеет характер лавины: сегодня достаточно залезть в любое популярное СМИ США или Западной Европы — и вам обязательно встретятся свежие новости борьбы с сексистской гидрой. Под ее гусеницы попал уже даже Тарантино, который в жизни ни к кому не приставал, но зато у него в фильмах — внезапно — жестоко обращаются с женщинами.
Что бросается в глаза: в этой борьбе нет системной логики. В далеких шестидесятых-семидесятых сексуальная революция с феминистками во главе боролась за право женщин, в числе прочего, «открыто демонстрировать свою сексуальность» и носить короткое и откровенное. Сегодня стоит актрисе Эмме Уотсон сделать умеренно эротичную фотосессию, как на нее нападают феминистки же — чего это она себя «сексуально объективизирует», удовлетворяя похоть самцов.
Возникает логичный вопрос: где находится грань между свободой гендерного самовыражения (которая добро) и превращением в «сексуальный объект» (которое зло). И есть ли эта грань вообще, если учесть, что люди в принципе размножаются половым путем и поэтому имеют соответствующее восприятие друг друга, не зависящее даже от убеждений и поступков.
CC BY 2.0 / Robert Cutts / Manchester Art Gallery
Манчестерская художественная галерея
Поскольку внятного ответа не имеется — борьба с условной Сексистской Системой на наших глазах превращается просто в инструмент хайпа. То есть то справедливое, что в ней есть (например, требование сделать зарплаты независимыми от пола работников), тонет в гвалт-атаках на все любое, в чем пытливый ум борцов может отыскать «сексистский аспект». Причем практически от этих феминистских как бы хайпов не выигрывает никто, кроме их инициаторов (та же художница Соня, запретившая нимф в музее, по странному стечению обстоятельств устраивает там на днях свою персональную выставку. Вспоминать о Хиллари Клинтон, едва не въехавшей в Белый дом на волне борьбы с сексистской свиньей Трампом, мы уже подробно не будем).
Это заставляет предположить, что собственно на конкретных женщин локомотивам борьбы глубоко наплевать.
Проблема, однако, в том, что хайп по определению есть получение бонуса с создания конфликтной ситуации — но никак не с ее разруливания.
И если создание конфликтов, прежде практиковавшееся только в рестлинге и рэпе, стало в передовом мире главным инструментом успеха во всевозможных областях — значит, что-то с ним не то.