Более пяти месяцев продолжается «странная война» между Китаем и Индией. Противостояние на Линии фактического контроля, наиболее острое со времен индийско-китайской войны 1962 года, выглядит бессмысленным — насколько незначительны для развития обеих держав несколько километров фактически непригодной для жизни территории. Однако причины и цели этого конфликта коренятся в изменении фундаментальных принципов индийской внешней политики.
Никакой доступной официальной информации о текущей стратегии Индии в отношении Китая как таковой нет. Однако ряд докладов и заявлений министра иностранных дел Индии Субрахманьяма Джайшанкара дают определенное представление о ней.
В тонкостях индийской внешней политики разбиралась автор Telegram-канала «Индия Сегодня».
Сближение с США
В речи на Атлантическом совете (АС) 1 октября 2019 года Джайшанкар представил свои взгляды на политику страны в отношении Китая как стратегическую доктрину, согласно которой национальным интересам Индии лучше всего служит союз с США. Он предполагал, что интересы Индии могут быть наилучшим образом реализованы, если она пойдет на союз с Западом.
Атлантический совет — элитный клуб по международным отношениям, созданный для содействия трансатлантическому взаимопониманию и продвижению про-американской политики.
Джайшанкар попытался связать Индию с Западом в своем выступлении на одном из форумов, организованных АС.
Он рассказал, как Нью Дели и Вашингтон могли бы продвигаться вперед, поддерживая «демократию», «верховенство закона» и «права человека» в качестве основных ценностей. Подразумевалось, что отношения Индии с США будут лучше, чем с коммунистическим Китаем.
В ноябре 2019 года Джайшанкар выступил с речью на тему «За пределами Делийской догмы: индийская внешняя политика в меняющемся мире» на четвертой лекции Рамнатха Гоенки. На мероприятии, проходившем в Нью-Дели, собрались дипломаты, стратеги, эксперты и журналисты по внешней политике, а также представители академических кругов.
Суть выступления министра заключалась в том, что внешняя политика Индии до 2014 года была неэффективной, потому что страна не полностью смотрела в сторону «Запада». Он утверждал, что интересы Нью-Дели страдают от внешнеполитической стратегии, направленной на предупреждение рисков, в результате чего страна получает минимальную выгоду. Джайшанкар решительно настаивал на том, что Индия должна быть готова пойти на значительные стратегические риски, чтобы получить достойное вознаграждение.
Таким образом, глава МИД обозначил отказ от традиционной индийской политики неприсоединения и объявил курс на более глубокое сближение с США.
19 декабря 2019 года в Вашингтоне прошли переговоры «2+2», на которых Джайшанкар и министр обороны Раджнат Сингх, встретились с госсекретарем Майком Помпео и главой Пентагона Марком Эспером. В ходе беседы обе стороны подписали приложение по промышленной безопасности (ISA) к соглашению между Индией и США об общей безопасности военной информации (GSOMIA). Соглашение должно было облегчить передачу высоких технологий США Индии и защитить секретную военную информацию.
В ходе визита президента США Дональда Трампа в Индию 24-25 февраля 2020 года стороны договорились ускорить переговоры о заключении Базового соглашения об обмене и сотрудничестве (BECA). Из-за пандемии COVID-19 переговоры по BECA были приостановлены, но недавно были продолжены. Соглашение планируют подписать в ходе третьего раунда встречи «2+2», который пройдет в сентябре в онлайн-формате.
Кроме того, Индия и США подписали еще два основополагающих соглашения: в 2016 году меморандум о взаимопонимании по логистическому обмену (LEMOA) и в 2018-м соглашение о совместимости и безопасности связи (COMCASA).
Охлаждение отношений с Китаем
Во время пандемии COVID-19 Индия отказалась от соглашений и консенсуса, достигнутых с Китаем в ходе первого и второго китайско-индийских неофициальных саммитов. Нью-Дели поддерживал позиции Вашинтона по Гонконгу, тайваньскому вопросу и в территориальном споре по Южно-Китайскому морю, а также требовал международного расследования происхождения COVID-19 и того, как он распространился из Уханя.
Китайские стратеги считают, что Индия воспользовалась уязвимостью Китая, особенно когда он столкнулся с кризисом из-за коронавируса и торговой и технологической войной с США. Неоднократные выступления премьер-министра Индии Нарендры Моди, в которых Нью-Дели четко противопоставлялся Пекину как «альтернативный центр» мирового производства, не могли способствовать взаимному доверию и хорошим отношениям.
Китай также, вероятно, считает, что строительство Индией дороги вблизи спорной территории в Ладакхе было ударом в спину, пока Пекин был занят попытками улучшить двусторонние отношения с США.
В результате китайские власти начали наращивать давление на индийскую сторону вдоль границы, и 8 мая 2020 между Народно-освободительной армией (НОАК) и войсками Индии начались столкновения в Ладакхе. В долине Галван 15 июня погибли 20 индийских солдат, включая командира. Потери со стороны Китая — неизвестны. В ночь с 29 на 30 августа произошли очередные столкновения, в которых погиб один солдат ВС Индии.
Чего хочет Китай
Пекин направил Нью-Дели недвусмысленный сигнал о том, что демаркация и окончательное определение границ, будь то на карте или на Земле, вряд ли произойдет в ближайшее время.
Посол Китая в Индии Сунь Вэйдун еще в июле 2020 года на вебинаре «Индо-китайские отношения: Путь вперед», организованном Институтом китаеведения, заявлял, что Пекин вовсе не стремится возобновить процесс демаркации индийско-китайской границы:
«Цель прояснения (Линии фактического контроля) состоит в том, чтобы поддерживать мир и спокойствие. Когда мы оглядываемся назад в историю, обсуждение Линии фактического контроля в ходе переговоров всегда приводило к спорам. Вот почему этот процесс не может… двигаться дальше. Я думаю, что это отход от первоначальной цели».
Замечания Сунь Вэйдуна подтверждают вывод о том, что китайские стратеги не считают окончательное урегулирование границы приоритетом в настоящее время. По словам Сунь, главным вопросом для Индии и Китая является поддержание мира и спокойствия на границе в соответствии с соглашениями 1993 и 1996 годов и другими мерами укрепления доверия.
Сун Вэйдун также намекнул, что Китай считает соглашения с Индией 1993 и 1996 годов — результат конкретных исторических контекстов 1990-х. Стратегическая установка сильно изменилась с тех пор, как партия Бхаратия Джаната (БДП) пришла к власти в мае 2014 года.
Изменившийся контекст — это и есть новый стратегический наклон Индии в сторону США после августа 2016 года. Новые обстоятельства — отказ от «политики неприсоединения», доминировавшей во внешнеполитической стратегии Нью Дели с момента получения страной независимости.
Таким образом, Пекин четко заявляет — вопросы демаркации границ не имеют значения, если Индия хочет заключить стратегический союз с США.
«Важно то, что мы должны следовать договоренностям и продолжать наши обсуждения и консультации по дипломатическим каналам и между командирами корпусов, а также найти способ де-эскалации ситуации и восстановления мира и спокойствия», — говорится в сообщении китайского посла индийскому правительству.
Другими словами, посол Китая в Индии указал, что Пекин хочет сохранить мир и спокойствие на границе в качестве краткосрочной тактики, но не ищет постоянного решения проблемы прямо сейчас или в ближайшем будущем.
Два варианта для Индии
Первый — выполнить «соглашения и консенсус», достигнутые между Индией и Китаем на неофициальных саммитах в Ухане в апреле 2018 года и в Махабалипураме в октябре 2019 года. Прислушаться к пожеланию Пекина и отказаться от стратегического альянса с Вашингтоном, объединив усилия с Китаем в построении многополярного мирового экономического порядка.
Второй — силовая демаркация границы, что означало бы ведение полномасштабной войны. Однако Индия не может позволить себе войну против Китая из-за огромного неравенства в силах с точки зрения как экономического, так и военного потенциалов.
Издержки войны станут катастрофой для Индии, чье экономической положение после общенационального карантина находится в ужасающем состоянии, а государственный бюджет не в силах выполнить докризисные обязательства внутри страны. Не менее важна политическая цена конфликта. Если Индия проиграет войну, правящая партия БДП вряд ли сможет удержать власть демократическим путем.
Как нация, Индия упускает возможность экономического развития из-за трат для поддержания обороны на Линии фактического контроля и наращивания военной мощи. В результате Нью-Дели не уделяет должного внимания социально-экономическому развитию, направляя свои скудные финансовые ресурсы на защиту бесплодной территории.
Китайские стратеги хотят использовать конфликт на границе для сдерживания Индии в долгосрочной перспективе, играя на территориальном национализме индийцев.
Невзирая на все невыгоды военного конфликта с Китаем, пока что Индия скорее движется по второму пути, занимая «важные» горные вершины в спорном регионе и позволяя своим солдатам размахивать тибетскими флагами.