Ну, или хотя бы с ней сравняется по темпам развития и охвату населения. Я задался этим вопросом, поскольку сегодня День российской науки. Всех причастных поздравляю, но не могу скрыть тревоги по поводу современного состояния российской науки и ее будущего. Если говорить о науке советской, то отношения социалистического государства с учеными никогда не были простыми. Начнем с того, что революция совершалась для людей скорее малообразованных, чем овладевших передовыми знаниями. Поначалу интеллигенция — и техническая, и гуманитарная — в своей массе революцию как будто не приняла. Ленинское правительство, прослывшее самым образованным в Европе, опиралось на широкие, но едва владевшие основами грамоты массы трудящихся. К тому же всем памятна сакраментальная фраза Ленина про интеллигенцию: говно, мол, а не мозг нации. Почему же общепринято считать советский период временем безусловного расцвета науки? Многие скажут: все изменил Сталин и его наследники, которые умело пользовались заложенным Иосифом Виссарионовичем фундаментом внимания к научным школам. Это и так, и не так. Кстати, сам Сталин, в отличие от Ленина, был лишен фундаментального образования, но его природные таланты, помноженные на интенсивное самообразование, позволили ему четко понять перспективность вложений в науку, в образование, и он блестяще провел в СССР культурную революцию, которая не в пример более созидательна, чем ее китайский аналог. Однако имеются сотни свидетельств того, как Ленин, выражаясь словами Горького, перетягивал на смену новой власти одного за другим российских Кулибиных. Многие из них далеко не сочувствовали большевикам и революционным преобразованиям, но уж больно интересные предложения делал Ильич. Так, постепенно, в РСФСэре стали трудиться Павлов, Вернадский, Циолковский, Жуковский и другие. В опустошенной кровопролитной гражданской войной и разрухой стране Ленин настаивал на выделении ученым пайков, помещений, на том, чтобы освободить их квартиры от уплотнения (помните булгаковское «целых пять комнат хотели оставить»). Жуковский, выдающийся русский авиаконструктор, довольно просто объяснял, почему он согласился остаться и работать в Советской России: его предложения о создании и развитии российского самолетостроения не вызывали интереса у царского правительства, но встретили живую реакцию главы Совета народных комиссаров. Впрочем, не будем упрощать — наука и интеллигенция прошли через очень трудные и суровые первые времена советской власти с большими потерями. Многие уехали, многим досталось, немалое количество ученых погибло в огне гражданской войны от рук обеих сторон.
Все же в дальнейшем развитие и поддержка отечественной науки стали неоспоримым достижением СССР. Если в 1914 году высших учебных заведений было 105, то в 1968-м их насчитывалось до 794. Студентов же в них обучалось в 1914 году 127,4 тыс., а в 1968-м — 4 млн 469,7 тыс. Число научных учреждений в 1940 году было 1821, а уже в 1965-м (то есть на заре брежневской эры) их число возросло до 4724. Не секрет, что в СССР все основные исследования были связаны с обороной страны; здесь же и свершались великие открытия. Перекос милитаризации науки имел место, но причиной ему была навязанная стране холодная война. 10–12% приходились на теоретические изыскания почти во всех сферах фундаментальной науки. На долю СССР приходилась четверть всех изобретений в мире. Однако были и парадоксы. По изобретательской активности в области сельского хозяйства наша страна значительно опережала США, но при этом не улучшалось обеспечение населения продовольствием. И таких примеров можно привести немало. Прозевали во многом научно-техническую революцию, а главное, не смогли использовать бесспорные достижения советской науки для производства товаров народного потребления, сферы услуг, для организации комфортного быта в стране, а это, в свою очередь, предопределило в конце 80-х кризис доверия к советской модели. Зато подняли на огромную высоту научные профессии — все стремились в науку; это был и вопрос реализации специалиста, и вопрос престижа, материального обеспечения, уровня жизни. Вслед за учеными тянулась к знаниям и основная масса населения. А потом грянули лихие 90-е, самое тяжелое время для отечественной науки. Российские ученые оказались никому не нужны. Кто уехал, кто сгинул в нищете, кто выжил, продавая носки на рынках.
В настоящее время ситуация, конечно, совсем иная. За последние 20 лет государство немало сделало для поддержки науки. И все же с советским периодом не сравнить ни объем внимания, вложений, ни результаты научной деятельности. Почему так? Сегодня выпускники вузов стремятся в бизнес, в банки, на госслужбу, в силовые структуры, но никак не в науку. Да и сами абитуриенты, так ли напряженно они учатся, особенно те, что на платных местах? В советский период высшее образование было бесплатным, но удержаться в вузе, не прикладывая усилий к овладению знаниями, было крайне сложно. Просто сегодня в обществе другая атмосфера. Пропагандируется быстрый успех, любые меры хороши для этого, а знания нужны лишь такие, какие позволят заработать на квартиру, машину, развлечения. И можно — в кредит. Для этого совсем не обязательно грызть гранит науки. Простая философия, она и привела к упрощению школьной программы, к ЕГЭ, к сокращению часов, выделяемых на историю, литературу, к появлению сомнительных учебных пособий — как с явным иностранным влиянием, так и порой к псевдопатриотическим концепциям, отрицающим «как бы чего не вышло» очевидные исторические факты. Все это приводит к повальному обрушению уровня элементарной грамотности среди молодежи; самая читающая в советское время, сегодня наша страна уже совсем не такая. Многие молодые специалисты имеют узкий взгляд на мир, знают недопустимо мало, куда им до советских физиков и лириков. С другой стороны, талантливые молодые ученые нередко с интересом поглядывают на Запад и перемещаются туда. В США, Европе и Израиле создана целая индустрия переманивания российских мозгов. Так было и в эпоху СССР, но тогда государству было проще защищать интеллектуальное богатство — выезд из страны был затруднен, а в самой стране у каждого была уверенность в завтрашнем дне, пусть и не таком богатом, как на Западе. Но сегодня страну не закроешь, это просто глупо и ничего не даст, кроме раздражения людей.
Необходимо заново создавать престиж научных профессий, вовлечь российскую молодежь в повальное увлечение наукой — как фундаментальной, так и прикладной. С экранов не сходят сериалы о полицейских, сотрудниках спецслужб, маньяках и легкомысленных студентах. Не умаляю их значимости в жизни страны, но где сериалы об ученых, о научных работниках, о прошлом и современном отечественной науки. В советское время фильмами об ученых засматривалась вся страна. Сегодня, конечно, надо искать и новые формы и находить подходы, которые освободили бы науку от соблазна продать открытия иностранцам, а также от проникшей в научные бюджетные учреждения коррупции. Не могу не сказать и о поправках в закон об образовании, на которые Президиум РАН дал отрицательное заключение. Если поправки не будут изменены, каждого приглашенного лектора, каждый круглый стол с международным участием, каждый обмен мнениями с зарубежными коллегами нашим ученым придется согласовывать. Это, говоря словами Сталина, явный перегиб. Конечно, был период, когда иностранные центры и «доброжелатели» запустили свои загребущие лапы в нашу науку, навязывали свои идеи и концепции. Но все это окрепшее Российское государство пресекло еще лет 10-12 назад. Сегодня избыточное регулирование международного сотрудничества в науке, да еще в период, когда из-за пандемии связи между государствами и людьми и без того ослаблены, контрпродуктивно, и законодателям стоит посидеть с Президиумом РАН за чашкой чая, чтобы оптимизировать свои предложения, а еще лучше — выяснить, в чем действительно нуждается российская наука после тяжелого коронавирусного года.