Торговые сети, транспорт, сфера услуг — все это по большей мере ориентируется в ценообразовании не на бедных или богатых, а на условное большинство. В зависимости от покупательского, потребительского поведения это большинства происходит смешение ценовых границ.
Например, авиакомпании вынуждены сдерживать и даже значительно снижать цены на билеты, если основная часть отпускников — так называемый средний класс (социальная прослойка, выделяемая из большинства) — изрядно поиздержавшийся в период кризиса и пандемии, но все еще горящий желанием вылететь за рубеж, уже уперся в своих финансовых возможностях в «стеклянный потолок».
Но у авиакомпаний тоже есть свой предел возможностей, свой «стеклянный потолок». Поэтому тут «давить» бесполезно, даже опасно. Скорее, здесь приходится как бы перестраиваться или подстраиваться под ситуацию, под изменяющиеся условия.
Например, вместо отдыха в центре Европы, провести отпуск на ее границе с Азией, а сэкономленные на этой разнице деньги направить в личный или семейный стабилизационный фонд. Сам по себе такой «демарш», даже если к нему примкнут миллионы россиян, цены «правильными» не сделает, но поможет дольше продержаться в случае еще более серьезного ухудшения ситуации в стране. А такой случай эксперты не исключают.
— Дело не столько в осмысленном и целенаправленном влиянии среднего класса на цены, сколько в рентабельности бизнеса, — считает доцент кафедры маркетинга РУДН Сергей Черников:
— Доходы среднего класса падают, а постоянные платежи надо оплачивать. Однако из-за падения доходов сильно повышать цены просто нельзя, т.к. выше определенного уровня стоимости люди просто не смогут покупать. Отсюда «стеклянный потолок» — вроде потребители на рынке есть, а повысить цены нельзя.
«СП»: — Страна в шаге от того, что останутся только очень богатые и очень бедные?
— Учитывая, насколько размыты границы среднего класса, для целей государственных отчетов о повышении благосостояния населения эта категория никогда не исчезнет. Всегда можно будет изменить критерии и окажется, что теперь средний класс — это 70% населения, имеющие в собственности микроволновку и велосипед. Кстати, в Индии некоторое время одним из критериев отнесения к среднему классу было наличие холодильника, а в Индонезии — простенького мопеда.
Другое дело, что с точки зрения уровня жизни мы действительно наблюдаем перемещение людей из почти всего разнообразия «средних классов» в «бедность». Это происходит по всему миру, от США до Конго, и пандемия 2020 только ускорила этот процесс, а не инициировала. Россия — не исключение.
«СП»: — Делать инвестиции на фондовой бирже, пользоваться сложными финансовыми инструментами банков, и при этом покупать продукты питания с дисконтом — это теперь нормально для среднего класса?
— На многих рынках мы уже несколько лет наблюдаем нетипичное для среднего класса «скидочное» поведение. Особенно это видно по продуктовому ритейлу, в котором без карусели скидок уже практически невозможно что-то продавать. Поскольку пока что кризисные явления только усиливаются, можно предположить, что «средние классы» продолжат таять практически на всех рынках.
На этом фоне можно только позавидовать оптимизму россиян, рвущихся тратить деньги на поездки к морю вместо формирования сбережений, которые смогут помочь им в случае перемещения в категорию «бедных».
Замечу, никакого точного научного значения термин «средний класс» не имеет, это такое же обобщенное явление, как «коррупция» или «поколение Z». Каждое исследование на эту тему обычно применяет свои критерии, подходящие под задачи этого самого исследования. Отсюда дикий разброс в публикациях и оценках.
По методу Всемирного Банка получается, что средний класс в России начинается после 19 тыс. руб. в месяц, по Росстату — от 28 тыс., по ВШЭ — от 33 тыс., по международной маркетинговой компании Ipsos — c 50 тыс., по российскому агентству АКРА от 60 тыс., по швейцарскому банку — с 100 тыс.
Есть и обобщенное понимание, что средний класс — это своя квартира, иномарка, раз в год отдых за границей, покупка товаров по цене чуть выше среднего, образование, накопления, отсутствие проблем с оплатой счетов.
Наконец, есть социологические критерии, что «средний класс» — это когда людям хватает денег на еду, одежду, бытовую технику, даже машину, но уже с квартирой возникают некоторые сложности. Поэтому да — средний класс в России определено есть. Однако выяснять, что именно он из себя представляет, имеет смысл только в приложении к определенному рынку. Т.е. средний класс с точки зрения Альфа Банка, продающего сложные финансовые услуги, и с точки зрения Магнита, продающего недорогие продукты — это разные слои населения.
— Страна еще может пойти сторону развития среднего класса и богатого общества. Второй сценарий — это тотальное огосударствление экономики и обеспечение населения всем необходимым (по мнению государства, а не населения) по талонам, — считает президент Русско-Азиатского союза промышленников и предпринимателей (РАСПП) Виталий Манкевич:
— Есть два простых критерия, которые примерно помогают оценить численность среднего класса. Во-первых, это наличие сбережений. Они есть по разным оценкам у 25−40% населения. Во-вторых, это наличие загранпаспорта. Последний есть у 30% населения. Это очень примитивный, но очень простой тест, который помогает зафиксировать, что доля среднего класса в России примерно 30−35%.
«СП»: — А рецепт по улучшению этого показателя есть?
— В мире нет какого-то секретного рецепта по развитию общества и увеличению среднего класса. Все просто: надо создать людям условия для работы и не мешать им работать. В 2018—2020 году в России начался бум частных инвестиций: люди начали забирать вклады из банков и нести их на биржу, это делал как раз тот самый средний класс с накоплениями. Куда люди понесли эти деньги? На Санкт-Петербургскую биржу, где торгуются акции, номинированные в долларах и евро. Российский средний класс не доверяет правительству и не доверяет рублю. В ином случае он бы понес деньги в акции Газпрома и Сбербанка, а не в бумаги Amazon или Tesla.
В том же Китае, где растет средний класс, низшие слои практически освобождены от уплаты НДФЛ, а средний класс видит, на что идут его деньги. Условный китайский мелкий буржуа видит, что на месте убитой дороги появилась высокоскоростная автомагистраль, что вырос трафик машин, которые проезжают мимо его магазинчика, и что это приносит ему большие доходы. Китайские госрасходы идут, в основном, на развитие инфраструктуры, и эти деньги возвращаются в экономику. Дорога — это песок, сталь, техника, труд местных рабочих. Все эти деньги приходят в экономику и делают людей богаче.
Инициативы российских властей же связаны с попыткой увеличить налоговую базу со среднего класса. Независимый от властей и бюджета средний класс по минимуму соприкасается с государством, и не получает качественного сервиса: подать заявление в полицию — когда умрете, тогда и приходите; попасть на прием к узкоспециализированному врачу — есть место на прием через полгода с 14:30 до 14:40; вместо нормальной дороги под окнами — плохая дорога в «заплатках».
Детей в университет все сложнее отдать на бюджетные места: их количество сокращается, а качество школьного обучения за пределами 10−15 московских школ таково, что нужно тратиться на репетиторов. Вместо стабильной экономики средний класс получает девальвацию на 20−30% каждые 2−3 года.
Посмотрите на курс гонконгского доллара: он стабилен, поэтому Гонконг и является третьим финансовым центром мира и крупнейшим финансовым центром Азии, а что с планами по созданию международного московского финансового центра? Такое состояние дел не способствует доверию к государству и не располагает к росту налоговых платежей со стороны среднего класса.
В итоге правительство вместо того, чтобы поощрять частные инициативы и давать людям работать и зарабатывать, перешагивает через банковскую тайну и мониторит доходы населения и переводы по картам, чтобы на всякий случай никто не разбогател и не вошел в средний класс.
Если перераспределить половину «силового» бюджета на образование и поддерживать этот баланс в течение 5−7 лет, то мы начнем видеть качественное развитие трудовых кадров, которые смогут работать в новой экономике и создавать продукт, ориентированный не только на рынок России, но и на внешний мир. В маленьком Гонконге с 7,5 млн населения находятся 6 университетов в топ-400 в рейтинге THE, а в России в топ-400 входит всего 4 вуза.
Инвестиции в образование, в фундаментальную науку, строительство инфраструктуры, сокращение налоговой нагрузки и ее перераспределение на сверхбогатых, снижение регуляторного давления — это то, что позволит нам двигаться в сторону развития среднего класса и богатого общества.
«СП»: — А если нынешние российские власти могут только говорить о таких реформах, а реально осуществить их — уже просто не в состоянии?
— Второй сценарий — это тотальное огосударствление экономики и обеспечение населения всем необходимым (по мнению государства, а не населения) по талонам. Разница между этими путями такая же, как между Южной и Северной Кореей.