Конфискованные у коррупционеров особняки с «золотыми унитазами» должны приносить какую-то пользу обществу. Так, видимо, решили в Министерстве финансов РФ и предложили разрешить продавать роскошное жилье, обращенное в доход государства по решению суда.
Соответствующий законопроект — «О внесении изменения в статью 1151 части третьей Гражданского кодекса» — ведомство уже разработало.
Изменения эти, как сообщает газета «Известия», позволят продавать выморочное, конфискованное и обращенное в собственность государства жилье, которое можно отнести к категории роскошного. Средства, полученные от реализации таких активов, поступят в федеральный бюджет и Пенсионный фонд РФ.
Предполагается, что инициатива Минфина будет внесена на рассмотрение в Госдуму уже в четвертом квартале текущего года.
Есть, правда, одна проблема, на которую обращает внимание издание. В проекте закона, как выясняется, нет четкого определения, какое именно жилье можно отнести к категории «роскошного».
Ранее в Минюсте обсуждалась идея относить к такому жилью недвижимость дороже 30 млн. рублей, либо имеющую площадь более 50 кв. метров на каждого проживающего. Однако эти нормы не были приняты, поскольку не нашли поддержки в Минэкономразвития.
Во многом такая неопределенность в терминологии, как пишут «Известия», и стала причиной того, что в Госдуме к инициативе пока отнеслись неоднозначно.
Депутаты признают, что государству держать на своем балансе такую недвижимость очень накладно. Однако опасаются, что жилье будет продаваться по заниженной стоимости. А также, что инициатива может ударить по среднему классу, поскольку «непонятно, что подразумевать под роскошным жильем и о какой конфискации идет речь».
На самом деле, конфискация ценного имущества нечистых на руку чиновников и силовиков — уже не редкость. Так, на прошлой неделе один из судов Москвы обратил в доход государства имущество бывшего члена Совета Федерации Рауфа Арашукова и его семьи на суму около полутора миллиардов рублей. Напомним, отец (Рауль) и сын (Рауф) Арашуковы являются фигурантами громкого уголовного дела с целым набором тяжких и особо тяжких статей УК РФ.
Следующими в очереди на «раскулачивание» вполне могут оказаться начальник ГИБДД по Ставропольскому краю Алексей Сафонов и глава МВД подмосковного Егорьевска Олег Ермаков, чьи помпезные особняки с интерьерами в стиле а-ля Версаль с элементами цыганского шика (построенные явно не на трудовые доходы), мы все имели «счастье» видеть недавно практически на всех телеканалах страны.
Что касается проекта Минфина, то о плюсах и минусах его «СП» рассказал генеральный директор Института региональных проблем, политолог Дмитрий Журавлев:
— Если эта инициатива хотя бы отчасти послужит Пенсионному фонду, это плюс. Правда, как говорил грузинский литературный классик Амирэджиби: «Человеку денег хватать не может». Поэтому дело не только в доходах Пенсионного фонда, но и в эффективности их использования.
Другой вопрос — «минусы». Они состоят в том, что при нечеткости формулировок возможны злоупотребления.
Проще говоря, в 1937 году НКВД продавал все конфискованное в специальных магазинах для своих сотрудников. Да, это было дешево и хорошо. Но было ли это справедливо по отношению к остальным гражданам, которые доступа в эти магазины не имели, большой вопрос.
Тут то же самое. Как будет продаваться конфискованная собственность, какую часть выручки будут передавать в пенсионный фонд, и в какой пенсионный фонд, это все вопросы.
То есть, есть масса вопросов к деталям. Но, по сути, это лучше, чем этого не делать.
«СП»: — Какое жилье, по вашему, можно считать «роскошным»? Потому что пока с терминологией не очень ясно.
— «Роскошные особняки», это термин, который определяет эмоциональное восприятие. С точки зрения современного бизнесмена, дача Леонида Ильича Брежнева в Крыму вовсе не является роскошным особняком. Но с точки зрения советского человека, является.
«СП»: — А дом начальника ГИБДД Ставрополья?
— Из-за него, наверное, этот закон и возник. Потому что в данном случае «роскошным» является аляповатый купеческий шик в интерьере этого особняка. «Дорого-богато», как шутит одна моя знакомая по этому поводу.
Но представьте, государство что-то конфисковало. Так те критерии, что предложил Минюст, они пока вместе не бьются. Хорошо бьются, может быть, в Адлере — и то, не факт. В Москве уже не бьются. Потому что 30 млн. рублей за квартиру в столице, это ничего чрезвычайного.
«СП»: — Есть предложение, дать право регионам менять эти критерии…
— Это один из вариантов — по цене недвижимости. Взять площадь, и по цене недвижимости оценивать, насколько она «роскошна».
Но я бы сделал по-другому. Я бы вычеркнул слово «роскошное» и все конфискованное жилье продавал по этому закону. Какая разница, если эти дома и квартиры приобретены незаконным путем, и вы их все равно конфискуете, то отдавайте деньги в Пенсионный фонд.
«СП»: — У нас есть закон, позволяющий обращать в доход государства любое имущество, в отношении которого не представлено доказательств его приобретения на реальные трудовые доходы…
— Но речь идет не о доходе государства, а именно о Пенсионном фонде. «Доход государства», это понятие растяжимое до бесконечности. Не по чьей-то вине.
Просто у нас огромные расходы, а когда большие расходы, это как в семейном бюджете — кто там помнит, из чьей зарплаты (жены или мужа) оплачено что-то, главное, концы с концами свести.
Помните, решили брать повышенные налоги с богатых и покупать дорогостоящее лекарство для детей. Там, правда, есть некая «интересность». Фонд этот работает, как дизель в Заполярье, а с нас как просили денег на лечение детей с телеэкрана, так и продолжают. Значит, что-то не то: либо фонд работает плохо, либо денег там мало, либо на что-то другое работает…
«СП»: — Можно ли этот законопроект рассматривать, как эффективный способ борьбы с коррупцией?
— Нет. Способ эффективной борьбы с коррупцией, это сама конфискация. Человеку, у которого отобрали, в общем, не очень важно, куда оно попало. Честно скажем: «если это уже не мое, то мне все равно, это уйдет в доход Пенсионного фонда или просто в Минфин».
Это не способ борьбы с коррупцией, это способ эффективного применения результатов этой борьбы. Ну, и немножко способ политического пиара, конечно.
«СП»: — А народ у нас разве может позволить себе купить так называемое «роскошное» жилье?
— Это даже не обсуждается. Его будут покупать либо приближенные к власти люди задешево, как в 37 году, либо будут покупать люди богатые задорого.
Зато у нас сразу появляется возможность продолжать процесс конфискации до бесконечности. Через полгодика можно к следующему хозяину этой недвижимости зайти и спросить, а «где ты денег взял на ее покупку».
Рыночное общество в стране с бедным населением, оно по определению странное. Если население бедное, то у вас все рыночные механизмы работают несколько иначе, чем ожидают теоретики.
В жилом комплексе на Кутузовском проспекте, к примеру, есть квартира за 150 млн. долларов. В нее водят экскурсии, но никак не найдут дурака, который бы ее хотел купить. Потому что человек, у которого есть 150 млн. долларов, он квартиру предпочитает покупать в Лондоне.
Вот она, та самая роскошная недвижимость. Это даже не дом ставропольского гибэдэдэшника за 40 млн. рублей. Это квартира многоуровневая за сто с лишним миллионов долларов.
На пике спроса на недвижимость в конце «двухтысячных» богатые люди готовы были платить такие деньги, тем более что в рублях тогда это стоило в два-три раза дешевле, чем теперь. А потом пришел кризис финансовый, и, как говорится, «мы только жить начали, а деньги кончились».
«СП»: — Думаете, законопроект примут?
— Мое мнение — примут. Но это предположение не основано ни на какой эксклюзивной информации. Просто для нового состава парламента это хороший пиар-ход.
«СП»: — Может, стоит ожидать и роста пенсий?
— Нет, о каких-то прибавках речи не идет. Пенсионный фонд будет претендовать на сведение без дефицита своего бюджета.
Главная задача правительства, это снизить затраты федерального бюджета, все остальное — вторично. А если эти деньги пойдут в Пенсионный фонд, то тогда дотации из бюджета, без которых мы вообще пенсии платить не можем, будут уменьшены на эту сумму.