Сегодня, 8 мая, отмечает юбилей Татьяна Аркадьевна Жданок – самый яркий политик из числа тех, кто представляют русские общины, живущие за пределами Российской Федерации. Депутат Европарламента, сопредседатель партии «Русский союз Латвии» Татьяна Жданок пользуется большой известностью и авторитетом – но её политический путь никогда не был усыпан розами. Жданок, оставившая преподавательскую деятельность ради правозащиты, бескомпромиссно отстаивающая интересы русского населения Латвии, долгие годы подвергалась яростным нападкам властей этого государства, всячески пытавшихся затруднить её деятельность – от запрета баллотироваться до возбуждения уголовных дел. Накануне юбилея Т.А. Жданок дала интервью интернет-газете «Столетие».
– Татьяна Аркадьевна, изначально ведь вы и не помышляли о политике, занимались наукой, преподаванием…
– Да, от своих родителей я унаследовала страсть к точным наукам. В 1972-м окончила физико-математический факультет Латвийского университета (тогда – Латвийского государственного университета), а потом сама же стала там учить студентов.
В 1980-м у меня уже была степень кандидата физико-математических наук. В отличие от многих своих коллег по научному сообществу, посвятивших себя целиком науке, я ещё и преподавала. Причем преподавала не математикам, а студентам других специальностей – химикам, физикам, экономистам. За всё время у меня было примерно пять тысяч студентов, многих из них я встречаю до сих пор. Работая преподавателем, я старалась развить в себе такие качества, как дотошность, стремление всегда и везде доискиваться до сути, доводить любое дело до конца. Мне это потом очень пригодилось в жизни.
– Свою политическую карьеру вы начинали в 1988-м в рядах Народного фронта Латвии, боровшегося за выход республики из СССР. Как вы там оказались?
– Многие инициаторы Народного фронта работали у нас в университете – Юрис Боярс, Айвар Эндзиньш, Илмарс Бишерс, Петерис Лакис и другие. Они произносили смелые речи, всячески критиковали различные тогдашние недостатки нашей жизни. Как-то на заседании кафедры предложили: давайте составим список тех, кто хочет участвовать в работе Народного фронта! Ну, я тоже согласилась вступить… Но вскоре стало понятно, что это не народное, а националистическое движение. Например, они стали выдвигать требования обеспечить обязательное 75-процентное присутствие латышей во всех органах власти. У меня это вызвало отторжение. И тут мне на глаза попалась газетная заметка о том, что в Латвии собираются создавать другое общественное движение – Интернациональный фронт. Коллеги-математики из Института инженеров гражданской авиации (РКИИГА), где собирались инициаторы движения, спросили – не желаете ли вы поучаствовать в составлении программы Интерфронта? Я согласилась – и, в частности, готовила тот раздел, который касался межнациональных отношений. А потом пришлось ответить самой себе на вопрос: готова ли я открыто принимать участие в деятельности Интернационального фронта?
– Это был для вас нелёгкий вопрос? Почему?
– Честно говоря, когда принимала решение: стоит ли выступать в январе 89-го на учредительном съезде Интерфонта – пребывала в раздумьях. Многие его активисты работали в РКИИГА, а я – в Латвийском университете, основная масса сотрудников которого симпатизировала как раз таки Народному фронту. Я понимала, что у меня могут возникнуть неприятности. В итоге решила поступить в соответствии со словами песни Людмилы Гурченко из фильма «Вокзал на двоих»: «Не бойтесь жизнь переменить!». И это был для меня момент истины – переход от научно-академической карьеры к жизни политика и правозащитника. Действительно, начались проблемы: в мой адрес стали поступать оскорбления от некоторых студентов, а партком университета, возглавлявшийся Айваром Эндзиньшем, вынес мне выговор по партийной линии – за «разжигание национальной розни».
– Университет вы в результате оставили?
– На мои лекции зачастили всякие проверяющие, пытавшиеся найти в них какую-нибудь крамолу и на этом основании изгнать меня из университета. Но единственное, в чём они меня смогли упрекнуть – лишь в том, что, как записано в документах, Жданок «слишком подробно всё объясняет». Тогда придрались к тому, что у меня нет публикаций в университетском сборнике, хотя мои статьи к тому времени выходили в Германии, во Франции, в Японии; я намеревалась защищать докторскую. Поэтому меня точно не переизбрали бы доцентом, формально исключив из научной темы. И чтобы с достоинством уйти из ЛУ, я решила баллотироваться в Верховный Совет тогда ещё Латвийской ССР – и успешно. В то время общественная жизнь в республике просто кипела, постоянно создавались какие-то новые организации – вот и мы с единомышленниками создали на основе нашей одноименной фракции в ВС движение «Равноправие». В соответствии с названием мы отстаивали права многочисленной русской общины Латвии, значительную часть которой в 1991-м лишили гражданства, начав последовательно вытеснять русский язык из всех сфер… Позже «Равноправие» стало политической партией, а в 1998-м оно вошло в объединение «За права человека в единой Латвии» (ЗаПЧЕЛ). В 2014 году название нашей партии было изменено на «Русский союз Латвии», а я являюсь, вместе с Мирославом Митрофановым, её сопредседателем.
– Власти Латвии запретили вам баллотироваться в местные органы власти. Как такое получилось?
– Когда в начале 90-х мы с товарищами создавали общественное движение, а потом и партию «Равноправие», никто из наших оппонентов не думал, что мы пройдём в парламент – ведь подавляющая часть наших сторонников не имела избирательных прав. Однако партия нашла своего избирателя и среди многих граждан, у нас появились свои депутаты. Но меня в их числе не было. Автоматически меня, несмотря на то, что я являюсь потомком граждан Латвийской Республики, гражданкой не признали – и мне пришлось обратиться в суд, который я выиграла в 1996-м. Но хотя в 1997-м меня избрали депутатом Рижской думы, двумя годами позже по суду лишили мандата. Власти специально «под меня» и моих коллег приняли законодательный акт, запрещающий избирать депутатами лиц, которые после 13 января 1991 года не вышли из рядов КПСС. Я же своё членство в Компартии вплоть до её запрещения в августе 1991 года не скрывала. Я оспорила своё лишение депутатских полномочий, а также запрет избираться в Сейм Латвии в Европейском суде по правам человека. В 2004 году ЕСПЧ вынес решение в мою пользу. Латвийский законодатель, учитывая этот вердикт, не стал вносить похожие ограничения в закон о выборах Европарламента. Так я получила возможность баллотироваться, и была избрана в Европарламент. Однако позже решение ЕСПЧ было обжаловано правительством Латвии в Большой палате суда, и в марте 2006 года оно было пересмотрено в пользу властей. В 2017 году я подала заявление в Конституционный суд Латвии с просьбой проверить соответствие закона, запрещающего мне баллотироваться, основополагающему акту страны. Тогда я передала место евродепутата своему коллеге по партии Мирославу Митрофанову и объявила, что буду баллотироваться в Сейм Латвии на очередных выборах. У меня были определённые надежды на Конституционный суд, но его члены, как оказалось, своей репутацией на международном уровне не дорожат. В итоге избирательная комиссия вычеркнула моё имя из списка «Русского союза Латвии». Сейчас дело вновь передано в ЕСПЧ, где оно в настоящее время и находится.
– С 2004-го и по сей день вы представляете русскую общину Латвии в Европарламенте. Трудно ли было привыкнуть к специфике этой работы?
– Конечно, сначала приходилось нелегко. Помню, вскоре после моего избрания испанская El Pais написала, что, дескать, расширение Евросоюза на восток привело к появлению в Европарламенте новых экзотических депутатов – в том числе одного русского. На меня многие смотрели с большим подозрением. Стаж предыдущей депутатской работы был у меня совсем небольшой. Но зато имелся опыт, которым могли бы похвастаться не очень многие евродепутаты. Ведь я была не столько политиком, сколько правозащитником, долгие годы работала в Латвийском комитете по правам человека, где руководила несколькими проектами. Все это пригодилось мне в Европарламенте, где я от лица своей партии ЗаПЧЕЛ взяла на себя отстаивание интересов русскоязычной общины Латвии – и не только Латвии.
– Что именно вы отнесли бы к числу своих достижений за время работы в Европарламенте?
– Моё кредо – делать конкретные дела для конкретных людей. Самой большой своей заслугой считаю то, что удалось добиться включения сотен тысяч проживающих в Латвии и Эстонии неграждан, наряду с гражданами, в общеевропейское соглашение по визовой политике и политике по пересечению границ. Уже позже мы обратились и к российским властям с просьбой обеспечить для прибалтийских неграждан безвизовый режим – и в 2010-м году вышел соответствующий указ тогдашнего президента РФ Дмитрия Медведева. К слову, этим мы навлекли на себя многоголосую критику: дескать, теряем потенциальных избирателей. Ведь раньше единственным стимулом для натурализации неграждан было их стремление свободно перемещаться по ЕС – а теперь побуждение к тому, чтобы сдавать экзамены и становиться гражданами Латвии, у них исчезло. Но зато мы доказали, что натурализация проблему массового безгражданства не решит, вопреки заверениям латвийского официоза. Другим своим достижением считаю подготовку доклада «Основные направления стратегии занятости в Европейском союзе, которым был задан вектор на выравнивание доходов бедных и богатых. В настоящее время даже наши в прошлом оппоненты из стана «рыночников» вынуждены вести работу по воплощению в жизнь этой стратегии.
– Два года назад в Латвии возбудили против вас дело об антигосударственных преступлениях. Расскажите, пожалуйста, в чём там суть…
– 31 марта 2018 года в одной из рижских гостиниц мы проводили Вселатвийское родительское собрание, на которое съехались из разных городов около тысячи человек. Повод для мероприятия был насущнейший – в парламенте Латвии завершилось рассмотрение законопроектов о переводе школ нацменьшинств на латышский язык обучения. На собрании разгневанные люди выступали со страстными речами, которые, как выяснилось, потом изучались на предмет «экстремизма». У десятка ораторов начались неприятности – кого-то просто таскали на допрос в Полицию безопасности, а Владимира Линдермана на несколько недель бросили в тюрьму. Одной из уличённых в «антигосударственных подстрекательствах» оказалась, что характерно, мать троих детей, эмоционально вопросившая с трибуны: дескать, что делать, раз мирные демонстрации протеста не работают?!
Лично мне присвоили статус обвиняемой сразу по двум статьям: «Преступление против государства» и «Преступление против общественной безопасности и общественного порядка». В Полиции безопасности решили, что в моей речи о необходимости отстаивать свои права содержался призыв к насильственным действиям – хотя я как раз против подобных действий и выступала.
– И чем всё закончилось?
Закончилось закрытием уголовного дела без передачи его в прокуратуру. Два года латвийские спецслужбы над ним работали, а обернулось все пшиком. Спасибо человеку, проводившему лингвистическую экспертизу – он пришёл к выводу, что на самом деле никаких призывов к насильственным действиям в наших речах не содержалось. Тем не менее Полиция безопасности в своем официальном заключении не преминула написать, что «активное противодействие реформе образования со стороны незарегистрированной организации “Штаб защиты русских школ” должно, в гораздо большей степени, рассматриваться как реализация интересов России, нежели как реализация своих демократических прав». По подобной логике, венгры Румынии действуют в интересах Венгрии, шведы из Финляндии действуют в интересах Швеции и так далее…
Буквально на днях я знакомилась с документами по этому делу. Многого рассказать не могу, так как дала подписку о неразглашении, но отмечу, что я обнаружила вопиющие нарушения в его оформлении: страницы не пронумерованы и не сшиты. Это навело на мысль, что мне предоставили неполную подборку материалов. Однако имело место и другое дело – возбужденное против меня год назад по заявлению депутата Европарламента от Латвии Инесе Вайдере. Её недовольство вызвало следующее моё высказывание: «Мы пришли к выводу, что русские и русскоязычные в Латвии сейчас в той же самой ситуации, что и евреи перед Второй мировой войной. Нас наказывают». Вайдере пожаловалась в Службу госбезопасности, что Жданок, мол, «публично разжигает национальную ненависть, вводя международное сообщество в заблуждение относительно ситуации с русскими и русскоязычными в Латвии». Буквально на днях я узнала, что и это дело рассыпалось. Я считаю, что такие дела возбуждаются, в первую очередь, для запугивания и контроля. Даже если человека в итоге оправдают, на него можно наложить на время следствия подписку о невыезде, поставить его телефон на прослушку и т. д.
– Какие задачи вы ставите перед собой на ближайшую перспективу?
– Продолжать борьбу, готовить молодую смену людей, которые понесут дальше наше знамя. Конечно, нужно различать ситуацию до и после нынешнего корона-кризиса. А точнее – глобального кризиса, которому пытаются придать узкий смысл. Но главные наши задачи остаются прежними – это сохранение в Латвии русского менталитета, русской идентичности. Спасение русского образования в Латвии – это то, за что мы боролись, и будем бороться. Власти переводят школы нацменьшинств на латышский, но пусть не считают, что тема закрыта. К слову, в нынешнем режиме самоизоляции есть, на мой взгляд, и некоторые положительные стороны – в частности, то, что школьное обучение, в значительной степени, оставлено на усмотрение родителей. Это побуждает их шевелиться, проявлять инициативу, открывает новые возможности. Русские дети теперь могут, хоть и временно, хоть и отчасти, вернуться к обучению на родном языке. Жаль только, что пока мы не можем рассчитывать здесь на помощь России. Прошлым летом мы с активисткой Штаба защиты русских школ Латвии Юлией Сохиной (она руководит Facebook-группой русских родителей Латвии) ездили в Москву, встречались с представителями российского Минобразования. Пытались с ними договориться об организации дистанционного обучения для латвийских русскоязычных школьников – увы, в тот раз реакция чиновников была вялой. Надеюсь, эпидемия поменяет их отношение к продвижению русскоязычного дистанционного обучения.
– С днем рождения, Татьяна Аркадьевна! Здоровья, успехов, новых сил в вашем благородном служении!
Беседу вёл Владимир Веретенников
Материалы по теме: