20 февраля президент Украины Петр Порошенко подписал закон «Об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины над временно оккупированными территориями в Донецкой и Луганской областях». Напомним, что данный закон, также фигурирующий в СМИ под названием «закон о реинтеграции Донбасса», еще 18 января был принят Верховной Радой Украины.
От АТО к войсковой операции
Согласно новому закону, территории ДНР и ЛНР официально считаются «оккупированными», структуры управления непризнанных республик — «оккупационными администрациями», а Россия — «агрессором».
Также, согласно закону о «реинтеграции», значительно упрощается процедура введения военного положения на Украине. Де-факто, Порошенко получил возможность введения военного положения единолично, на неопределенный срок и на всей территории страны.
Поскольку Донбасс, с точки зрения украинского законодательства, отныне переведен в разряд территорий, оккупированных внешним противником, постольку логичным становится переформатирование т.н. «зоны АТО» в зону, где Украина воюет уже не с какими-то там «террористами», а с регулярной армией иностранного государства-«агрессора».
Это, само собой, юридически заметно расширяет и без того не узкие рамки допустимого задействования ВСУ в Донбассе.
Вот как прокомментировал подписание Петром Порошенко закона о «реинтеграции» Донбасса директор украинского Института глобальных стратегий Вадим Карасев:
«Появляется новое определение оборонной войны. Россия признается агрессором, признаются территории, которые ранее назывались неконтролируемыми, — оккупированными. Меняется структура ведения боевых действий и организация вооруженных сил на территории в зоне боевых действий. Они теперь должны подчиняться оперативному штабу. Все силовые подразделения напрямую подчиняются президенту как верховному главнокомандующему. Меняется формат управления вооруженными силами в зоне боевых действий и в зоне, примыкающей к оккупированным территориям».
Не лишним будет привести слова самого президента Украины:
«Закон [«о реинтеграции Донбасса»] фиксирует наше право на самооборону в соответствии с 51 статьей устава ООН. Уверен, что в нынешних условиях ведущая роль для пресечения агрессии ложится на плечи вооруженных сил Украины. Поэтому, Степан Тимофеевич [Полторак], Виктор Николаевич [Муженко], у меня будет поручение… Я в кратчайшие сроки жду соответствующих предложений по изменению формата [операции в Донбассе] во исполнение этого закона…»
Таким образом, министр обороны и начальник генштаба Украины получили распоряжение до 1 апреля представить Порошенко свои соображения: об объединенном оперативном штабе, координирующем уже не «антитеррористическую», а войсковую операцию в Донбассе; о командующем этой операцией (в числе наиболее вероятных кандидатур называется командующий аэромобильными войсками генерал Михаил Заброцкий); об общем замысле применения ВСУ в Донбассе.
Цитата Лаврова
Стоит упомянуть еще несколько важных моментов, связанных с законом о «реинтеграции» Донбасса.
Во-первых, в его рамках Украина не планирует разрывать дипотношения с Россией. Несмотря на признание последней «агрессором», объявлять войну Москве Киев явно не торопится. Порошенко и Ко вполне устраивает status quo, тем более теперь, когда ВСУ законодательно получили возможность разнести в Донбассе все вдребезги практически без оглядки на конституцию.
Во-вторых, несмотря на то, что новый украинский закон акцентирует свое внимание на территории непризнанных республик, это отнюдь не означает, что Киев отказывается от идеи возвращения Крыма. «Закон о реинтеграции» просто расставляет приоритеты. Он обозначает в качестве первоначальной цели Киева восстановление контроля над территориями ДНР и ЛНР. А вот после этого, говоря словами украинских политиков, настанет черед «дотянуться и до Крыма». Пока же этот час не настал, президент Украины отделывается ритуальными фразами: «Этот закон не нарушает никаких международных обязательств Украины, в том числе Минских соглашений».
Читайте также: «Это печально»: немецкое СМИ оттопталось на речи Петра Порошенко в Мюнхене
То, что довод Порошенко, с точки зрения Москвы, не соответствует действительности, не так давно подтвердил глава МИД РФ Сергей Лавров: «Закон о реинтеграции», если подходить с юридических позиций, перечеркивает Минские договоренности. Минские договоренности, которые были одобрены единогласно Советом Безопасности ООН в резолюции, принятой через несколько дней после встречи четырех руководителей «нормандского формата» в Минске. Для нас это очевидно».
Чтобы окончательно расставить все точки над «i», приведем еще одну цитату Лаврова: «Хотел бы напомнить, что единственным путем урегулирования внутриукраинского кризиса, преодоления разделительных линий в обществе остается полная и последовательная реализация минского «Комплекса мер», одобренного СБ ООН. Основное препятствие на этом пути — киевская «партия войны», которая решила похоронить Минские договоренности и идет на поводу у экстремистов, объявив блокаду Донбасса и приняв в Верховной Раде закон, оправдывающий силовое решение внутриукраинского кризиса».
Донбасс в роли пугала
Прокомментировать отдельные моменты, связанные с украинским законом о «реинтеграции» Донбасса, Федеральное агентство новостей попросило известного российского политолога, президента Института национальной стратегии Михаила Ремизова.
— Михаил Витальевич, ряд российских аналитиков считает, что «закон о реинтеграции» — это свидетельство кардинального изменения риторики на внутриукраинском пространстве. Киеву якобы за 2014–18 годы удалось парадигму «В Донбассе идет гражданская война» трансформировать в положение «В Донбассе идет народно-освободительная война против российских оккупантов». Действительно ли в украинском массовом сознании произошла заметная трансформации взглядов на боевые действия в Донбассе?
— Не располагаю достаточным количеством социологических данных по Украине, позволивших бы однозначно высказаться за или против упомянутой вами трансформации. Поэтому отвечу на вопрос иначе. Если с 2014-го года и по 2018-й на Украине и произошли какие-то сдвиги в восприятии конфликтной ситуации в Донбассе, то произошли они однозначно не в пользу России. Те из граждан Украины, кто был или мог быть сторонником сближения с Россией, оказались глубоко деморализованы. В том числе и линией самой Москвы, которая не обеспечила гарантий безопасности населению Донецка и Луганска. По сути дела, трагичные события в Донбассе стали пугалом для населения других украинских регионов.
— Даже несмотря на имеющиеся в этих регионах и непрерывно усиливающиеся социально-экономические проблемы?
— Да. На фоне проблем Донецка и Луганска собственные трудности украинским регионам казались и кажутся более приемлемыми. Не стоит забывать и о влиянии, которое оказывают на украинское население проправительственные СМИ. Все это вместе усилило позиции противников сближения с Россией и заставило сдвинуться в их сторону симпатии колеблющейся части украинского общества.
Правовые противоречия
— Украина в «законе о реинтеграции» объявляет Россию «агрессором», но при этом не идет на разрыв дипотношений с нами. Более того — даже не хочет отказываться от Договора о дружбе и сотрудничестве, подписанного с Москвой. В то же время в Киеве радикалы всячески третируют российские представительства. Но сворачивать деятельность этих представительств на территории Украины, а равно и отказываться от упомянутого Договора со страной победившего «Евромайдана» Россия не спешит. Как вы могли бы прокомментировать эту парадоксальную ситуацию?
— Действительно, Украина продолжает не только сохранять дипломатические отношения с Россией, но и отказываться денонсировать Договор о дружбе и сотрудничестве с РФ. Почему? Потому что для Киева принципиально важно сохранять международно-правовые аргументы по вопросу о Крыме.
Читайте также: Мир по-киевски: подписанный Порошенко закон ведет к новой войне в Донбассе
Ключевым таким аргументом является как раз Договор о дружбе и сотрудничестве, в котором стороны признают границы друг друга и их незыблемость на момент подписания данного документа. Разумеется, Украина не хочет лишать себя такого международно-правового козыря. Скорее, тут вопросы возникают не к украинской, а к российской позиции.
— Исходя из чего?
— Согласно российской Конституции, в случае если внутреннее законодательство противоречит положениям международного договора, приоритет имеют как раз последние [если сами они не противоречат Конституции РФ — ред.]. При этом признание Москвой положений Договора о дружбе и сотрудничестве с Украиной противоречит акту о воссоединении Крыма с Россией. То, что Россия до сих пор не устранила это противоречие, может быть расценено как пример правового нигилизма или… нежелания делать российский статус Крыма необратимым.
— Президент Украины, комментируя «закон о реинтеграции», объявил, что он не противоречит Минским соглашениям. Министр же иностранных дел РФ считает, что подписанный Порошенко закон перечеркивает «Минск-2». Чьи выводы, по-вашему, ближе к истине — Порошенко или Лаврова?
— Для России в логике Минских соглашений важно то обстоятельство, что сторонами конфликта выступают: с одной стороны — Киев, а с другой — Донбасс. Россия же при этом, наряду с Францией и Германией, становится международным гарантом выполнения соглашений. Именно эта конфигурация являлась необходимым условием для подписания Минских соглашений президентом России. Тогда как «закон о реинтеграции» подразумевает нечто совершенно иное, а именно то, что Россия считается непосредственным участником военного конфликта и субъектом оккупации. Что структуру Минских соглашений просто перечеркивает.
Россия воздерживается от ходов
— Итак, оценка Сергея Лаврова является более правильной… Что немедленно воскрешает в памяти адресованную президенту Украины фразу нашего министра иностранных дел: «Я считаю, что тот, кто сделает первый шаг по слому Минских договоренностей, совершит колоссальную ошибку». Здесь очевидны два нюанса. Первый — «закон о реинтеграции» перечеркивает важнейшие, с точки зрения России, положения Минских соглашений. Второй — несмотря на то, что реальность февраля 2018-го значительно отличается от той, что имела место на момент подписания соглашений, Россия продолжает отстаивать безальтернативность «Минска-2». Насколько, с вашей точки зрения, оправдан подобный политический курс Москвы?
— Сейчас ссылаться на приверженность «Минску» можно для демонстрации благих намерений. Однако это уже перестает быть переговорной политической позицией в ситуации, когда мы считаем принципиальным аспектом Минских соглашений конструкцию «Украина/Донбасс — это стороны конфликта, а Россия, Франция и Германия — гаранты урегулирования». Если же мы готовы от этой конструкции отказаться, то получается, что мы готовы принять украинскую интерпретацию Минских соглашений. Российская дипломатия оказывается на развилке и пока не видит хороших ходов…
— Чем, очевидно, и объясняется позиция МИД РФ по отношению к «Минску».
— Возможно, причинами стратегической паузы является также стремление не навредить переговорному процессу по «Северному потоку-2» — в реализации этого проекта заинтересована не только Москва, но и часть германской элиты.
— Каков ваш прогноз дальнейшего развития событий в треугольнике Украина–Донбасс–Россия в свете «закона о «реинтеграции»?
— Мне кажется, что Москва пока не готова и не хочет системно отвечать Украине.
— Отвечать в данном случае — это?..
— Предъявлять какой-то план Б, вступающий в силу после срыва Украиной Минских соглашений.
Минские соглашения сорваны
— Мы действительно можем сейчас сделать вывод, что Минские соглашения сорваны?
— Да, Минские соглашения, в их официальном российском прочтении, сорваны. Москва теперь должна либо принять официальное киевское прочтение «Минска-2» со всеми вытекающими из этого последствиями, либо констатировать, что срыв соглашений состоялся, и далее действовать исходя из этого. Других вариантов нет. Однако я считаю, что в ближайшее время Россия не будет делать каких-либо политических выводов из случившегося…
— Ввиду опасений за проект «Северный поток 2»?
— Не только. Есть, например, еще чемпионат мира по футболу-2018, которым Москва тоже очень дорожит. Все это весьма ограничивает поле для маневра и возможности России для политико-дипломатического реагирования. Насколько это правильно или нет — уже другой вопрос.
— Что от вступившего в силу закона о «реинтеграции» получит Порошенко?
— Для президента Украины данный закон принципиально важен тем, что развязывает Порошенко руки, с точки зрения применения чрезвычайных мер и силовых инструментов на всей территории страны. Положения «закона о реинтеграции» создают определенный механизм воздействия украинского президента на внутриполитический процесс для сохранения власти. По крайней мере, многие политики Украины ожидают, что Порошенко использует «чрезвычайщину» как повод, чтобы отодвинуть выборы или переформатировать в своих интересах внутриполитическое поле.
— Что еще нас может ожидать?
— Тактика силовых, политических и информационных провокаций, а также силовая игра на донбасском фронте и крымском направлении Украиной, конечно же, будут продолжены. Вполне возможно, что на фоне реализации проекта «Северный поток-2» и проведения чемпионата мира по футболу все эти акции будут заметно активизированы. Вывод: от Украины следует ожидать продолжения игры на обострение.