И в борьбе с Зеленым змеем…
По правде говоря, с момента появления на Земле алкоголя надежных способов заставить людей отказаться от его употребления, пожалуй, не существует. Ну, разве что тотальный запрет, прописанный в Коране вкупе со зверскими наказаниями по законам Шариата… Хотя, есть сведения, что и среди правоверных находятся ловкачи, умудряющиеся его обходить. Приходится признать: одна часть человечества веками упрямо продолжает вливать в себя «горячительное», невзирая ни на что, а другая не менее упорно и последовательно ведет с этим войну.
При этом методы и стратегии вечной антиалкогольной битвы очень четко разделяются на более или менее эффективные, а также на сколько-нибудь продуманные и явно дурацкие. Увы, нашей Родине по большей части везло как раз именно на последний вариант. Впрочем, бывало все-таки по-разному… И прежде, чем перейти к рассмотрению того, как в ней велась борьбы с «Зеленым змеем» во времена былые, попробуем все-таки определиться с тем, какие методы в этой борьбе стоит признать прогрессивными, а какие приводящими к печальным последствиям. Давно доказано, что наиболее, на первый взгляд эффективным способом решить проблему пьянства является абсолютный запрет на продажу и употребление спиртного, принятый на государственном уровне. То есть – «сухой закон». Однако как показывает практика (и не только российская, но и общемировая), как правило, ситуация, на первых порах стремительно, как по мановения волшебной палочки, улучшающаяся, в конечном итоге становится в разы хуже.
Проблема тут в том, что битва с алкоголем и вправду весьма похожа на описываемые в сказках и былинах схватки богатырей с многоглавым Змеем. Одну башку оттяпал – ан парочка других уж выросли, да еще зубастее! Изымаем из торговых сетей «казенное» спиртное, поднимаем на него цены (чтобы сделать менее доступным) – и тут же получаем рост самогоноварения, алкогольные суррогаты, рост наркомании и тому подобные «прелести». Плюс много чего еще, о чем я расскажу ниже, рассматривая попытки введения тотальной трезвости в России и США. Главное же – колоссальный удар по бюджету, который не каждое государство выдержит. Нет, принудительная повальная трезвость, введенная «сверху» – не вариант. С другой стороны, как только пытаемся «отпустить вожжи», начать «прививать населению культуру пития» – вскорости имеем валяющихся на улицах алкашей, загаженные подъезды и сосущих пиво на лавочках малолеток. А заодно, рост преступности, травматизм, болезни, жуткий удар по генофонду. Так что же делать? Очевидно, истина лежит где-то посередине. «Закручивание гаек» следует проводить в меру, не переходя разумных пределов и, главное, в сочетании с колоссальной профилактической работой. Антиалкогольная пропаганда вкупе с продвижением идей и ценностей здорового образа жизни обязательны, но не казенно-тупые, а берущие, как говорится, за душу. А главное – альтернатива в виде как можно более широкого развития спорта, прежде всего, детского и молодежного, создание такого общества в котором пьяница будет чувствовать себя, как минимум, некомфортно. Общества, в котором выпить в меру и не теряя рассудка, никому не возбраняется, но вот превращаться в раба бутылки весьма чревато. «Неужели такое возможно?!» – спросите вы. Ну, что ж, давайте полистаем страницы истории.
Пьяная Империя, трезвый Государь
Нельзя сказать, что для Российской Империи проблема алкоголизма была чем-то совсем уж критичным, угрожающим ее существованию. Тем не менее, она существовала и знать о себе давала вполне отчетливо. Только за три года – с 1910 по 1913 потребление алкоголя в пересчете на чистый спирт возросло на душу населения с 6.9 до 7.4 литра (это без учета пива). При этом, правда, среди 14 стран с наибольшим потреблением водки, Россия стояла на 9 месте. Первое занимала Дания. Впрочем, зло приносимое этим пороком от такой статистики не становилось меньше. Вести с ним борьбу пытались как «снизу», когда крестьяне, объединяясь в самодеятельные «общества трезвости», не только отказываясь покупать хмельное, но и, порой, разнося по бревнышку кабаки, так и «сверху» – главным «патроном» разнообразных Союзов трезвенников, которые множились по стране, стал со временем никто иной, как Великий князь Константин Романов. Впрочем, как и большинство отечественных «общественных организаций», большую часть членов которых составляет интеллигенция, занимались эти союзы в основном откровенной болтологией и прекраснодушными мечтаниями. Те же, кто наживал на народном пьянстве колоссальные состояния, вроде барона Горация Гинцбурга, однажды откровенно признавшегося, что виноторговля приносит ему доходов больше, чем знаменитые Ленские золотые прииски, были куда более деятельны и практичны. Куда там нынешним убогоньким рекламным кампаниям до тех, что проворачивали тогдашние водочные воротилы! Мало того, что они умудрились приписать великому Менделееву «изобретение» водки в ее нынешнем сорокоградусном варианте, так еще и пытались «научно доказать»… пользу от питья таковой!
Дошло до того, что для подобных «научных разработок» предлагалось создать специальный медицинский институт! С подобным предложением спиртозаводчики и виноторговцы «подкатили» ни к кому иному, как к самому академику Павлову. Он, надо отдать должное, не позарившись на обещания более, чем щедрого финансирования, ответил им гневной отповедью. Но идея осталась… Впрочем, главным было даже не это. Государственная казна – вот магическое словосочетание, дававшее спиртному в Империи иммунитет к любым нападкам, почище депутатского. В 1900 году казенная водочная монополия обеспечивала около 30% ее доходов. В бюджет на 1914 год был заложен миллиард «водочных» поступлений! Неудивительно, что одним из самых ярых противников любых посягательств на раздольное питие был Владимир Коковцев, глава Совета министров Империи и, по совместительству, министр финансов. Впрочем, даже такое сверхмогущественное лобби не спасло «Зеленого змея» от смертельного, как тогда казалось, удара. Дело в том, что ярым приверженцем трезвости, возмечтавшим навеки избавить русский народ от пьянства, был Император Николай ІІ. В начале 1914 года он под благовидным предлогом вышиб Коковцева в отставку, а в первый день объявления в России всеобщей мобилизации по случаю начала Первой мировой войны, в стране грянул «сухой закон». 16 августа он был значительно ужесточен и расширен, месяц спустя утвержден Государственной Думой, а в ноябре были до небес подняты акцизы на пивоварение, сделавшие цены и на этот напиток запредельными. «Зеленому змею» подрезали крылья…
Лекарство горше, чем болезнь
Вот на этом самом месте обычно начинается обильное и умильное «сю-сю-сю» и «у-тю-тю» в адрес Императора. Какой же был умничка наш Государь, как мудро он все управил, обеспечив таким образом мобилизацию, трезвость в войсках и в тылу. Да, было. По официальным данным потребление алкоголя на душу населения в Империи уже в 1915 году уменьшилось до 1.2 литра. Возросла производительность труда, уменьшилась преступность, снизилось количество прогулов и производственных травм. Все это правда. Однако имелась и другая сторона, о которой нынешние «монархисты» вспоминать категорически не любят. Страна вела войну. А «водочные» поступления в казну упали с четверти до 1.2% всего бюджета! Никакого миллиарда государство, понятно, не получило. Более того – 42 миллиона пришлось, к примеру, выделять на вспомоществование тем, кто остался без работы после закрытия спиртозаводов, винокурен, питейных заведений. А набралось таковых по всей России-матушке аж 300 тысяч душ! Образовавшуюся в бюджете воюющего государства «дыру» пришлось «латать» и не за счет дворян, естественно. Вверх взлетели налоги на то, без чего обойтись люди решительно не могли – дрова и лекарства, спички и соль. Даже на чай налог ввели. А также увеличили прочие «государственные сборы» вроде пошлин с грузов и пассажиров, начали измышлять все новые и новые поборы. Трезвый народ, конечно же, был от этого счастлив… Впрочем, трезвый ли?! Самогон принялись гнать все и повсеместно, счет шел на десятки миллионов ведер. Самое ужасное при этом было, что на него пускали сахар, в результате начисто исчезнувший с прилавков и пшеницу. Как результат – Империя в 1916 году, задолго до большевиков докатилась до самой настоящей продразверстки.
Пили, как водится на Руси, все, что горело. Жуткие цифры – в некоторых имперских губерниях производство политуры и лаков взлетело в 2 с лишним тысячи раз! О различных «спиртосодержащих жидкостях» медицинского назначения и говорить не приходилось. «Хворать» взялись массово. Пока по селам гнали сивуху, города ударными темпами «присаживались» на кокаин и опиум, по тем временам и наркотиками-то не считавшимися. Есть мнение, что именно «сухой закон» если не прямо вызвал, то, как минимум ускорил революции 1917 года. Спорно, весьма спорно… Однако истинным фактом остается то, что было у этого закона «двойное дно», присущее всему в Российской Империи – при всей строгости запрета, продавать (и пить сколько влезет) спиртное разрешалось «ресторациям 1-й категории, клубам и дворянским собраниям», то есть – заведениям для элиты, для «чистой публики». Мужичкам же, солдатам и пролетариям оставались самогон с политурой. Ну как тут не взбунтоваться?! Впрочем, надо отметить, что нашему российскому головотяпству в деле «принудительного протрезвления» широких народных масс куда как далеко до заокеанского. Ну, ладно, Россия влезла в войну… Но какого рожна до «сухого закона» додумались в 1920 году в США? Не вдаваясь в подробности, можно констатировать результаты этого выдающегося идиотизма: появление в стране организованной преступности, всемогущих и непобедимых мафиозных синдикатов и кланов, извести которые не могут по сей день. Колоссальный взлет уровня коррупции, прежде всего, в правоохранительных органах. Огромное увеличение числа наркоманов (героин укрепился на американской земле именно в те годы). Огромные потери бюджета, и… рост потребления алкоголя! О таких вещах, как массовые отравления суррогатами (десятки тысяч случаев) и говорить нечего. Доподлинно известен пример, когда «подпольное» пойло, изъятое в Чикаго, начисто разъело фарфоровую раковину, куда его вылили! Сильно…
Трезвость по-советски
«Сухой закон» был окончательно отменен постановлением ЦИК и СНК СССР 26 августа 1923 года. Правда, до этого в 1918 году самогоноварение было объявлено уголовным преступлением («червончик» лагерей, да с конфискацией…), а несколько позднее добрый дедушка Ильич, комментируя «Декрет о продовольственной диктатуре» приравнял самогонщиков к контрреволюционерам и врагам народа. Ну, а как в те годы поступали с «контрой», общеизвестно. «…Пьяных – сколько ни будет увидено, столько будет расстреляно» – строчки певца того шального времени Демьяна Бедного. Впрочем, семь лет спустя, «Зеленый змей» помаленьку начал выбираться из глубокой норы, в которую вынужден был забиться. К огромному удивлению и разочарованию романтиков революции и построения коммунизма, освобожденный от своих цепей пролетариат и раскрепощенное крестьянство бросать пить «горькую» и не думали. С другой стороны… Самым трезвым временем в Советском Союзе, как ни крути, был именно сталинский период. Откуда такой вывод? Да из того, что никаких постановлений по данному вопросу не принималось ни ЦК партии, ни высшими государственными органами, никаких «кампаний по борьбе» не проводилось. А это неопровержимо свидетельствует о том, что и проблемы как таковой не было, во всяком случае, на государственном уровне. В противном случае у Иосифа Виссарионовича не забаловали бы! Уж если доведшее Вождя до праведного гнева повальное воровство в колхозах и на транспорте вылилось в знаменитый «Указ о пяти колосках», то увидь Сталин проблему в пьяницах – мало бы им не показалось. Однако не было ничего подобного. Будучи сам человеком пьющим весьма умеренно, никаких глупостей вроде «сухих законов» Вождь вводить и не думал. Почему? Да потому, что в стране и так был порядок!
И вот, поди ж ты – времена стояли тяжелейшие. Люди воевали насмерть, вкалывали на износ – то строили страну, то восстанавливали. Жизнь никому точно медом не казалась. Пили? А как же! На фронте «наркомовские сто граммов» были, после войны цены на водку, между прочим, не повышали, а снижали регулярно – а проблемы алкоголизма не было. Дело тут, по-моему, в двух вещах: во-первых, жило тогда в душах советских людей нечто, не дававшее им скатываться до алкогольного скотства. А во-вторых, множество вещей, неизбежных при постоянном «употреблении» не в меру и не по делу, такие как прогулы, опоздания, брак на производстве и, тем более, «косяки» руководителей, чреваты были куда более серьезными последствиями, чем выговор или даже увольнение «за пьянку». Вот народ себя в руках и держал. Очередной этап «борьбы с пьянством и алкоголизмом» начался в СССР, естественно после смерти Сталина, в 1958 году. В своеобычной дурной манере Хрущева свелось все к запретам. Отныне водку нельзя было продавать на вокзалах, около заводов и учебных заведений, а также «в местах массового гуляния граждан». Вот только ничего это не помогло… Казалось бы, парадокс: нет ни войны, ни разрухи, ни непосильного труда, а советские люди спиваются все стремительнее. Очередное постановление «О мерах по усилению…» рождается на свет в 1972 году. Для продажи спиртного вводится «комендантский час»: с 11 до 19 часов, а из фильмов массово вырезаются сцены застолий. Кроме вытрезвителей в СССР появляются и ЛТП – лечебно-трудовые профилактории для алкоголиков. Тогда же провозглашается лозунг: «Трезвость – норма жизни!» Ага, щаз-з-з-з… Народ продолжает пить с нарастающим остервенением. И наступает 7 мая 1985 года. Стартует горбачевская «битва за трезвость» – с вырубленными сотнями гектаров виноградников, взлетевшей вдвое за ее период наркоманией, десятками тысяч отравлений суррогатами. Да, было сокращение «пьяной преступности», прежде всего, убийств, повышение рождаемости и прочие положительные моменты. Однако, в конце концов, горбачевский антиалкогольный волюнтаризм сыграл лишь роль сжатой пружины, которая, распрямившись, дала еще большее пьянство, вообще невиданное ранее.
Встречаем вытрезвители, ожидаем ЛТП?
Обсуждая сегодня необходимость возвращения в России жестких мер по борьбе с, по крайней мере, наиболее явными и отвратительными проявлениями пьянства, следует, конечно, уйдя от либерального возмущения «нарушением прав человека», взглянуть в лицо горькой истине: это необходимо. Да, никому не хочется, «перебрав лишку» общаться с суровыми полицейскими, «нежиться» под ледяным душем, платить штраф и получить соответствующее «письмо счастья» по месту работы (это если приложить к нашим дням советские реалии). Ну, так знайте в конце-концов меру! Посетите Белоруссию, где вытрезвители преспокойно работают по сей день. Ручаюсь, ни единой пьяной рожи вы не увидите на улицах не то что Минска, а и намного более захолустных городов. А можете съездить на Украину, где вытрезвителей давно нет и в помине, а царит сплошная «овропейська демократия». Там у вас будет прекрасная возможность полюбоваться алкашами, пардон, справляющими нужду в центре столицы. О «спальных» районах я уж и не говорю. Это, увы, не злобный навет, а личные наблюдения. Так что вам больше по душе? Оборзевшие пьянчуги, матерящиеся и гадящие где не попадя, или осознание того, что от вот этой рюмки, пожалуй, лучше отказаться?! А все разговоры некоторых «сверхдемократических» СМИ о том, что возвращение вытрезвителей непременно приведет к «полицейскому произволу, избиениям и поборам» это вообще не о том. Тут вопрос в качестве полиции. Коль туда набирать держиморд и дуболомов, так они, будьте покойны, найдут повод и для зуботычин, и для потрошения карманов граждан. И без всяких вытрезвителей. Ну, а при нормальных полицейских и проблем не будет. Не надо передергивать.
И, между прочим, появились впервые медицинские вытрезвители впервые не в СССР, а в Российской Империи, где именовались «приютами для опьяневших». Правда, находились они не в полицейском ведомстве, где в участках имелись свои «камеры для вытрезвления». Так и в СССР, созданные в начале 30-х годов эти учреждения сперва числились за Наркомздравом, и лишь в 1940 году их перевели в ведомство Лаврентия Павловича, то есть в НКВД. С той поры в это милое местечко имели шансы попасть не только упившиеся до полной нетранспортабельности, но и те, чей вид и поведение «оскорбляли человеческое достоинство и общественную нравственность». А что, не нужно было? Или сейчас подобные типы, способные в любое мгновение отколоть что угодно, должны разгуливать невозбранно? Скажу более – вслед за вытрезвителями стоило бы, пожалуй, задуматься и о возрождении ЛТП, куда водворялись те, кто 6 раз осчастливил своим присутствием стены медвытрезвителя. Ну, и вообще «вел антиобщественный образ жизни». Упечь за высокий забор с «колючкой» (а представлял собой ЛТП, несмотря на название, учреждение скорее пенитенциарного, чем медицинского типа) могли на шесть месяцев, а могли и на полных два года. Скажете, их там реально не лечили и процент бросивших пить после лечебно-трудовых профилакториев был крайне невелик? Возможно. Однако, хотя бы на какое-то время этих отщепенцев удаляли из общества, давая нормальным людям возможность от них отдохнуть. Да и сама по себе перспектива оказаться в ЛТП кое для кого все-таки была серьезным сдерживающим фактором.
Я совершенно согласен с теми моими собратьями по перу, которые, выступая сегодня на несколько иную тему — о необходимости возвращения в стране смертной казни для нелюдей, резюмируют: время полумер и сюсюканья прошло, ситуация выходит из-под контроля и нуждается в жестком разрешении. Для сомневающихся – всего один аргумент. Убийца шестилетнего малыша Денис Поздеев был хроническим алкоголиком, допившимся, что называется, до чертей. Если бы он своевременно и надолго был помещен в тот же ЛТП, мальчик, возможно был бы сегодня жив. Подобных примеров, пусть и не столь громких, не столь кричащих, не перечесть. Российскому обществу пора определиться, будет ли оно защищать своих детей или «человеческие права» убивающих их алкоголиков.