Верховная рада Украины после трехдневного рассмотрения и внесения массы поправок приняла «закон о реинтеграции Донбасса». За принятие этого документа высказались 280 депутатов Украины при минимально необходимых 226 голосах.
Однако, несмотря на громкое название, положения принятого документа способствуют лишь эскалации напряжения вокруг ДНР и ЛНР, критически отдаляя момент мирного урегулирования в Донбассе.
Закон о «странной войне»
Официальное название принятого документа — «Закон об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины над временно оккупированными территориями Донецкой и Луганской областей» (№ 7163). Как можно понять из названия, основным изменением в части политики Украины по отношению к ДНР и ЛНР является смена отношения к статусу республик.
В прошлом киевский режим предпочитал называть Донецкую и Луганскую народные республики «отдельными районами Донецкой и Луганской области», присваивая им весьма размытый правовой статус, никак не укладывающийся ни в украинское законодательство, ни в международную практику. В новом же законе по отношению к республикам Донбасса употреблено слово «оккупированные территории», которого украинская сторона до этого избегала.
Формальное наименование территорий ДНР и ЛНР «оккупированными» предполагает однозначное указание на «оккупанта», то есть сторону, осуществляющую захват не принадлежащей ему территории страны. В новом украинском законе такой стороной, ничтоже сумняшеся, объявлена Россия, которая несколько раз в тексте закона названа «оккупантом» и «агрессором», а территории Донецкой и Луганской областей названы «оккупированными».
Подобное изменение законодательной базы фактически перечеркивает даже остаточные контуры так называемого «Минского процесса», который еще как-то ковылял в будущее на протяжении 2014–17 годов. Поскольку теперь в основном украинском документе, который регламентирует взаимоотношения Киева с Донецком и Луганском, говорится о «временно оккупированных РФ территориях», минский формат становится мертвым политическим инструментом, так как для украинской стороны Россия из посредника переходит в статус прямого противника.
Впрочем, как уже ясно, Украина и в этом вопросе решила быть «немножко беременной», постаравшись максимально ужесточить риторику в ситуации фактического сохранения взаимодействия с Россией и республиками Донбасса.
Так, уже объявлено, что украинская сторона продолжит участие в рабочих группах в Минске, посвященных вопросам прекращения огня и обмена пленными, а внесенные в начальный текст текст закона предложения о разрыве дипломатических отношений с Россией и разрыв Большого договора о дружбе с Россией от 1997 года были отвергнуты украинскими депутатами.
Не идет речи и об объявлении Украиной войны России — судя по всему, такой сценарий не рассматривается даже самой радикальной частью украинского политикума.
Таким образом, украинская сторона постаралась максимально освободиться от своих международных, двусторонних и внутренних обязательств, пытаясь одновременно сохранить выгодные ей и даже в чем-то жизненно необходимые форматы взаимодействия.
«Странная война», которую мы наблюдали в Донбассе три последних года, судя по всему, будет продолжена — но только уже с опорой на новый, «правильный» закон о «реинтеграции Донбасса».
Что изменилось?
Тем не менее, кроме пролонгации существующих тенденций и сохранения статус-кво тлеющего конфликта, в принятом тексте закона есть несколько существенных изменений в сравнении с предыдущим состоянием взаимоотношений между Украиной, Россией и республиками Донбасса.
Во-первых, законом подводится законодательная база под использование украинской армии на территории страны. Принятый закон — фактически «заплатка» на нарушенную конституцию Украины, которая позволяет использовать ВСУ внутри границ только при условии войны или военного положения. До сих пор ни того ни другого объявлено не было, а действия военных в зоне так называемой «антитеррористической операции» регулировались дополнительными указами президента, изданными для ее проведения.
Принятый закон в этом отношении тоже вступает в противоречие с конституцией, так как состояние войны с Россией не объявляется, как и не вводится военное положение на Украине, но все-таки имеет большую юридическую силу, нежели абсолютно ситуационные указы президента.
В практическом же смысле это позволяет киевским властям выстроить единую вертикаль управления военной операцией в Донбассе, основанную на генеральном штабе Украины и высшем военном руководстве. До сих пор военными действиями в зоне АТО формально руководил антитеррористический центр Службы безопасности Украины, но по факту командующим войсками был украинский президент Петр Порошенко, который действовал через руководителя генерального штаба, министра обороны, а также глав СБУ и МВД.
Это создавало немалую неразбериху в приказах и вынуждало согласовывать любое действие сразу по нескольким вертикалям подчинения. Итогом такой неповоротливой структуры являлись неоднократные ситуации потери управляемости в зоне АТО, когда целые бригады теряли связь с центром и попадали в окружение или ситуацию полного разгрома.
Во-вторых, в силу того, что территории Донбасса под контролем ЛНР и ДНР объявлены «оккупированными», исчезло упоминание о Луганской и Донецкой республиках как о «террористических организациях». В тексте закона они получили статус «оккупационных администраций».
Такое изменение риторики скажется на правоприменительной практике киевской части Украины — формально, начиная с даты принятия закона, невозможно будет обвинять многочисленных политических диссидентов внутри страны в «поддержке террористических организаций» в силу того, что ЛНР и ДНР ими не являются уже и в рамках украинского правового поля.
Читайте также: Крейсер им в подарок: Украина в панике — Россия возвращает ВМСУ корабли
С другой стороны, теперь украинское определение представителей республик Донбасса как «оккупационных администраций» создает коллизию на переговорах в Минске — украинская сторона отныне будет говорить, в ее глазах, не с некими абстрактными физическими лицами без статусов и должностей, но с представителями «администраций». Что задает весьма непростую задачку украинским переговорщикам.
Ну и наконец, принятый закон продолжил практику ущемления в правах жителей ЛНР и ДНР, а также прифронтовых территорий, с украинской стороны. В новом законе прописано, что Украина не признает никаких документов, выданных на территории ЛНР и ДНР, кроме актов о рождении и о смерти. Учитывая, что в законе не прописано даже признания документов о браке, судя по всему, предполагается, что дети на территории республик Донбасса должны теперь появляться путем почкования.
Впереди — новая война
Кроме того, как жители Украины, так и жители ЛНР и ДНР будут и в дальнейшем ущемлены в свободе передвижения через линию разграничения, а также подотчетны теперь уже министерству обороны Украины в части перемещения через границу любых денежных средств или материальных ценностей. При этом данные режимы никак не прописаны в тексте закона и практически отданы «в откуп на местах». Это позволяет продолжать коррупционные схемы, связанные с искусственными ограничениями по перемещению граждан Украины, имущества и денежных средств между подконтрольной Киеву территорией страны и ЛДНР.
Разумеется, в тексте закона «виновником» такой дискриминации части граждан Украины, как и прав всех жителей страны, названа Российская Федерация — и любой ущерб, в том числе нанесенный физическим и юридическим лицам, в принятом законе предложено взыскивать с Москвы.
Скорее всего, принятый закон повлечет за собой ряд внутренних изменений на самой Украине, при минимальном воздействии как на ситуацию в Донбассе, так и международный «ландшафт». Признание ЛНР и ДНР «оккупированными территориями» под руководством «оккупационных администраций» никак не повлияет на международные переговоры и не может являться аргументом в международных судах, которые принимают во внимание установленные факты, а не юридические декларации.
Читайте также: И главное — никакой политики: Дмитрий Лекух об украинских неприятностях в новом году
Безусловно, такого рода положение является крайне недружественным по отношению к России — и закрывает для Украины возможность мирной реинтеграции территории Донбасса. Впрочем, как показывала практика прошлых лет, мирная реинтеграция ЛДНР никогда не входила в планы Киева. Лишь военный способ установления украинских порядков подразумевался всегда единственно возможным инструментом в арсенале киевского воздействия на народные республики.
Конечно, принятый закон недопустимо низко «снижает планку» принятия решения Киева о силовом варианте. Не исключено, что такого рода авантюрное решение может быть принято киевским режимом при первом удобном случае. И тогда «закон о реинтеграции Донбасса» может стать краеугольным камнем в начале новой войны на Украине.