Я проснулся в два или в три часа ночи. Балконная дверь была открыта и было полнолуние. В комнате было так светло, что не надо было включать свет. Я вышел на балкон и то, что я увидел меня поразило. Помню я тогда подумал, что увиденное мной, навсегда останется в моей памяти
Кипарисы, недвижимый воздух, кругом разлит лунный свет, похожий на матовые жёлтые обои, и пение цикад: красиво и в унисон. Они даже своё звучание если и останавливали, то словно по команде. Как слаженный оркестр — звучат, разливаются, достигают пика и р-р-раз! И замолчали. И полная тишина кругом, и слышно толко дыхание моря, и только запах кипариса.
И постепенно, но как-то сразу вновь вступают цикады. Слева, справа, все вместе, везде и воздух снова наполняется этим звуком южного моря.
Где-то далеко в море шёл грозовой фронт. Может быть третью часть неба занимали тучи. И там далеко, за сто миль от меня, мягкими вспышками загорались зарницы. Там, глубоко в море, был шторм, но здесь, на берегу Симеиза, стоял полный штиль, и была полная луна, и широкая лунная дорога бежала по водной глади, и пели цикады, и пахли кипарисы, и была тишина.
Таких картин я не видел даже у Айвазовского.
Грозовой фронт постепенно приближался к берегу. Уже можно было различать громовое эхо. Оно было похоже на глухое рычание, на дыхание, даже почти что на храп спящего великана.
Уже были видны не только зарницы, но и вспышки молний. Ещё далеко, но уже ясно. Туча, двигавшаяся из глубины морского пространства, занимала уже половину ночного неба. Фронт почти вплотную подошёл к берегу и, может быть, только несколько километров оставалось до него, но здесь, на берегу, вокруг Симеиза, было и тихо и тепло, как в сказках Шахерезады.
И вдруг, очень яркая вспышка, и цикады разом замолчали. Несколько секунд была совершенная тишина, а затем мощный удар грома. И всё.
Грозовой фронт словно растворился, исчез, не дошёл до берега и не закрыл собою Луны. Гроза прекратилась так вдруг, будто её и не было вовсе.
Прошла минута этой полной тишины, и цикады сначала осторожно, по одной, затем все больше запели и заняли собой все пространство тёплой южной ночи.
Я закурил. И к запаху кипарисов примешался запах моей сигареты. Ведь нельзя же, и в самом деле, чтобы все было так первозданно.
Крым — это совсем не политика.
Крым — это чудо.
Мира Вам, православные.