Закончился очередной международный форум по афганской проблематике – на этот раз в Ташкенте. Свернуты ковровые дорожки, выключены софиты, разъехались приглашенные гости, добрым словом вспоминая гостеприимных хозяев. Последние, устало вытирая пот со лба, уже приступили к анализу официальных выступлений и разговоров в кулуарах форума. Оценку мероприятию, отдавая должное организаторам за проделанную работу, попробуем дать и мы. Вернее, если быть точными, разобраться, не углубляясь в дебри, в некоторых аспектах повестки ташкентской конференции.
Первое, что необходимо отметить, – отсутствие на форуме представителей движения «Талибан», что в определенной степени нивелировало конкретность в обсуждении механизмов урегулирования внутриафганского кризиса. Потому сложилась ситуация, когда, как говорится, «каждый мнит себя героем, ведя бой со стороны». Заявленный МИДом Узбекистана приезд делегации из Катара, которая по логике вещей могла бы представлять интересы афганских талибов, не внес в повестку особой ясности. По крайней мере, каких-то внятных публичных заявлений со стороны катарской делегации не прозвучало.
Во-вторых, озадачило несовпадение декларируемого практически всеми участниками форума намерения (желания) запустить внутриафганский переговорный процесс с привлечением движения «Талибан» (повторимся, одного из ключевых игроков на внутриафганском поле и реальной силы, от которой во многом и зависит развитие военно-политической ситуации в стране) и отсутствие в публичном дискурсе вопроса о выводе иностранных войск с афганской территории.
Несмотря на то, что многие повторяли как мантру, что афганцы сами должны разобраться в хитросплетениях своего внутреннего кризиса, никто особенно не акцентировал внимание на факте продолжающегося присутствия на территории Афганистана международного воинского контингента и на увеличении его численности, хотя пару-тройку лет тому назад все в один голос заявляли о его постепенном сокращении и окончательном выводе.
А ведь именно вывод иностранного воинского контингента ставится талибами во главу угла запуска процесса мирных переговоров. Да, все прекрасно понимают, что, когда последний иностранный солдат покинет Афганистан, счет пребывания у власти нынешнего кабульского правительства пойдет если не на дни, то на месяцы. Нужно признать, что нынешний президент Ашраф Гани и покойный доктор Наджибулла, который смог удержаться у власти после вывода советских войск в 1989 г. еще на три с лишним года, – все-таки фигуры из разных весовых категорий.
В связи с этим вызывает некоторое недоумение «воинственная» риторика на конференции представителя США – заместителя госсекретаря Томаса Шеннона, который, в частности, заявил примерно следующее: если талибы не захотят сесть за стол переговоров, мы их заставим силой оружия.
Третье, возможно, главное, что удивило: уровень представительства делегации из Китая – приезд заместителя министра Ли Баодуна как-то размывается на фоне присутствия на мероприятии главы внешнеполитического ведомства РФ Сергея Лаврова. Возможно, китайские коллеги сочли, что пока нет реальных предпосылок для проведения предметных переговоров, а тратить попусту время им сейчас не с руки в условиях, когда Вашингтон разворачивает широкомасштабную торговую войну против КНР и под боком у Пекина устраивает демонстрацию силы, угрожая Северной Корее. Тем более состоявшийся в те же дни, что и Ташкентская конференция, визит в Поднебесную руководителя КНДР Ким Чен Ына и устроенная ему встреча указывают на приоритетность решаемых китайским руководством внешнеполитических задач на данный момент.
Хотя не стоит быть наивными и «ограничивать» интересы Китая только зоной АТР. Китай – супердержава, и его интересы есть практически в любой точке мира, в том числе и в Афганистане. Достаточно беглого взгляда на карту, чтобы понять, что эта страна занимает ключевое положение в китайской стратегии «Один пояс – один путь», практической реализацией которого является транспортный проект «Новый шелковый путь» (НШП).
Другой, стратегически важный для Пекина проект – строящийся Китаем в устье Персидского залива морской порт в Гвадаре, который станет конечной точкой китайско-пакистанского экономического коридора от Синьцзяна до Индийского океана, также необходимо рассматривать в контексте проблем Афганистана. Именно через афганскую территорию к нему пролегает кратчайший маршрут через страны Центральной Азии, включенные в НШП.
Значимость Афганистана обусловливается и тем, что он является сокровищницей полезных ископаемых. Помимо того, что страна богата нефтью, природным газом, железом, медью, золотом, главное ее богатство – кобальт, литий – стратегическое сырье для высокотехнологичного производства. Еще с 70-х годов ХХ века это хорошо знали как в СССР, так и Китае. А лет десять назад Пентагон информировал Белый дом о том, что Афганистан может стать «Саудовской Аравией по литию». Американцы подсчитали, что только разведанные запасы минерального сырья в этой стране тянут на внушительную сумму (в частности, называлась цифра в 3 трлн. долларов).
Но первыми запустили в это богатство руку все-таки китайцы, которые, заключив с Кабулом в 2012 году договор о стратегическом партнерстве, приобрели права на разработку крупных залежей меди (в том числе одного из крупнейших в мире – Айнак) и получили первыми из иностранных компаний концессию на добычу нефти. На сегодня Китай – главный торговый партнер Афганистана.
Кстати, в контексте «несметных» природных богатств ИРА уместно напомнить, что отсутствие желания продолжать 16-летнюю войну в этой стране, приведшую к гибели 2400 американцев и стоившую более 1 трлн. долларов, в одночасье перевесили результаты встречи Дональда Трампа в середине июля 2017 года с Майклом Сильвером, главой компании American Elements, которая специализируется на высокотехнологичном производстве металлов и химических веществ. М. Сильверу удалось изменить взгляды американского президента на военное присутствие США в Афганистане и доказать не только невероятную ценность богатств, скрытых в недрах этой страны, но и то, что их эксплуатация «может привести к невероятному экономическому росту США». Для бизнесмена Трампа более убедительного довода и не нужно. Уж что-что, а деньги и прибыль он считать умеет хорошо.
Анализ современной внешнеполитической стратегии Вашингтона дает основания полагать, что принципиально важной стратегической проблемой для него на данный момент и на перспективу будут взаимоотношения с другой сверхдержавой – КНР. Не случайно в экспертных кругах все чаще стала звучать мысль о том, что основное противостояние в сердце Азии – в Афганистане – у США будет разворачиваться именно с Китаем. За океаном понимают: если не остановить экспансию Поднебесной, их глобальному лидерству скоро придет конец.
Если следовать этой логике, уход из ИРА, на котором на завершающем этапе своего президентства настаивал лауреат Нобелевской премии мира Б. Обама, никак не устраивает нынешнего американского руководителя, поскольку открывает Афганистан для китайского влияния. Закрепившись в Кабуле, КНР получит необходимые гарантии стабильного функционирования всей системы транспортно-логистических коридоров в направлении Индийского океана, Персидского залива, Каспийско-Черноморского бассейна и Европы. Для США это неприемлемо.
Поэтому, как считают в Вашингтоне, необходимо всячески препятствовать реализации международных коммуникационных и экономических проектов в регионе, планируемых без участия США. Каким образом этого добиться, говорить, наверное, излишне – излюбленным принципом «разделяй и властвуй» Вашингтон пользуется с особым цинизмом.
В связи с этим малозаметное присутствие Китая на Ташкентской конференции на фоне иных обозначенных выше фактов оставляет много вопросов и поводов для различного рода умозаключений…