В Париже уверены, что ракетный обстрел Сирии, проведенный в минувшие выходные США, Великобританией и Францией, разделил Россию и Турцию, придерживающихся разных взглядов на политическое будущее арабской республики. Так, Анкара ранее выразила удовлетворение этими действиями, которые Москва резко осудила, назвав актом агрессии против суверенного государства.
«В результате этих ударов были разделены Россия и Турция. Турция осудила химическую атаку и поддержала операцию, которую мы провели», — заявил в эфире телеканала BFMTV президент Франции Эммануэль Макрон.
Он также рассказал, что планировал встретиться в Турции с российским, турецким и иранским коллегами, однако отменил эти планы после сообщений о химической атаке в сирийской Думе.
«До того как было использовано химическое оружие и не было осложнения конфликта в Восточной Гуте, что грубо нарушает резолюцию, которую несколько недель назад мы и Россия поддержали, я предполагал поехать в Турцию и встретиться с президентом Путиным, президентом Эрдоганом и президентом Роухани», — сказал Макрон, добавив, что готов вернуться к этой идее.
«С самого начала у Франции своя роль в международном сообществе, которая заключается в том, чтобы говорить со всеми», — отметил он.
«Моя цель — постараться убедить Россию и Турцию собраться за столом переговоров. Я всегда говорил, что для того, чтобы достигнуть устойчивого решения по Сирии, необходимо говорить с Ираном, Россией и Турцией», — подчеркнул французский лидер.
На заявление Макрона уже отреагировали в Турции. Министр иностранных дел этой страны Мевлют Чавушоглу назвал его популистским, отметив: тот факт, что Россия и Турция имеют разные точки зрения на происходящее в Сирии, не означает, что страны должны прервать сотрудничество.
По его словам, отношения Турции с Россией такие же прочные, как и раньше.
— Ещё во время прошлогодней избирательной кампании за пост президента Франции главный оппонент Эммануэля Макрона Марин Ле Пен называла его глобалистом, — напоминает политический аналитик международной мониторинговой организации CIS-EMO Станислав Бышок.
— Его «глобализм», если использовать этот термин, заключается в желании более активного присутствия Франции в международных делах, в возвращении страны в мир большой политики. Сама по себе Франция глобальной роли в мире играть не может, поэтому единственный способ политического возвращения — укрепление альянсов с более крупными мировыми игроками, прежде всего с США. Собственных же интересов у Франции в Сирии, как представляется, немного. Если бы конфликт с участием Вашингтона был бы в другой точке Большого Ближнего Востока, Париж, скорее всего, также принял решение там участвовать.
Что касается возможной посреднической роли Макрона, который, как говорят, предупредил Москву о готовящихся ударах по Сирии, то такая роль — это тоже в какой-то степени возвращение в большую игру. Правда, во-первых, это место довольно скромное, а во-вторых, очевидно, у генералитета РФ и США и так есть прямая коммуникация по сирийскому направлению.
«СП»: — Макрон рассказал, что перед предполагаемой химатакой в Думе он планировал встретиться в Турции с лидерами России, Турции и Ирана. О чем он собирался с ними говорить?
— Задача-максимум — возвращение Франции в историю. Напомню, что, сразу после избрания президентом республики, Макрон заявил, что у него, как лидера одного из государств Нормандской четвёрки, есть свой план по решению конфликта в Донбассе. План, насколько можно судить, до сих пор не был обнародован. Однако амбиции остаются, в том числе и по сирийскому конфликту.
«СП»: — Позиция Турции удовлетворила Париж? Насколько для Макрона важна эта позиция?
— Турция, как и Франция — член НАТО, причём это ещё и государство, имеющее одну из самых мощных армий альянса. Солидарность, пусть даже символическая, членов альянса в том, что касается вопросов внешней и оборонной политики — вопрос принципиальный.
«СП»: — По словам Макрона, он намерен вернуться к идее четырехсторонней встречи. На что он рассчитывает теперь, возможна ли эта встреча, и каким может быть ее итог?
— Встреча вполне возможна: на ней стороны, как говорится, «согласятся не соглашаться» по многим вопросам, касающимся настоящего и будущего Сирии. Кроме того, такая встреча будет демонстрировать повышающуюся роль Парижа в международной политике при том, что де-факто Франция нужна была англо-американцам в контексте субботнего удара по Сирии «для числа».
«СП»: — Турция остается неудобным партнером для Европы. Насколько разногласия с Москвой сближают Анкару с Евросоюзом?
— Не будучи европейской нацией, Турция, однако, играет существенную роль в европейской политике ещё со Средневековья, периодически то сближаясь с европейскими центрами силы, то отдаляясь от них, но в силу истории и географического положения, без возможности отдалиться на совсем уж большое расстояние. Неудавшаяся попытка встроиться в Евросоюз — эпизод в череде таких уходов-приходов.
С Россией же Турция никогда не сближалась в принципе, а противостояние их началось много веков назад. Период кажущегося сближения, последовавший после неудачного государственного переворота в Турции, как и предполагалось, оказался кратковременным. Кроме того, всё-таки Турция граничит с Сирией и имеет с Дамаском совсем иные, как минимум недружественные отношения, чем Россия. Поэтому у Анкары в принципе нет существенных оснований на сирийском направлении поддерживать Москву в пику своему союзнику по НАТО — Вашингтону.
— Действительно, помимо задачи сохранить хорошую мину при плохой игре удары Запада по Сирии преследовали и такую цель, как внесение раскола в тройственный союз Россия — Турция — Иран — уверен заместитель директора Национального института развития современной идеологии Игорь Шатров.
— Эрдоган и раньше не скрывал свое неприятие Асада. Не скрывает этого и сейчас. Ничего не изменилось. Однако это не мешает Анкаре вместе с Москвой и Тегераном бороться с террористами. Политически поддерживая бомбардировку Сирии, Турция не участвовала в ней. Думаю, что большего от страны-члена НАТО и требовать было бы лишним.
Лично я опасался другого. И как выясняется, мои опасения были не беспочвенны. Выяснилось, что существовало несколько сценариев атаки. Озвучено три из них. Согласно одному якобы под удар ставились и российские военные объекты. Не думаю, что Трамп готов был совершить откровенную глупость. В любом случае он так не поступил. Но ничто не мешало ему ударить по иранским подразделениям, как это недавно будто невзначай сделали израильские военные.
Эффективный удар американцев по союзнику России мог создать проблемы на российско-иранском треке, хотя даже это, на мой взгляд, не смогло бы разрушить сложившийся союз. Ведь Иран помогает не столько России, сколько Сирии, Асаду, преследуя свои собственные геополитические цели.
«СП»: — Насколько они на руку лично Макрону? Какую роль он пытается играть в этом конфликте?
— В случае с Макроном все немного сложнее. Макрон видит себя в роли главного дипломата Европы. Это единственное, что может повысить статус Франции, сделать Париж в рамках ЕС практически равным Берлину. На самом деле, с миссией дипломата-миротворца Франция периодически справлялась. Последний пример — это участие Саркози в урегулировании российско-грузинских отношений, испортившихся в 2008 году, после российской военной операции по принуждению Грузии к миру. Правда, Саркози недавно арестован.
Не знаю, насколько Макрон суеверен, но я бы на его месте задумался, так ли уж нужен его «старшим товарищам» мир в Сирии. Саркози попался на деньгах Каддафи. Как бы потом Макрона не обвинили во взятке от Асада.
«СП»: — Макрон рассказал, что перед предполагаемой химатакой в Думе он планировал встретиться в Турции с лидерами России, Турции и Ирана, и намерен вернуться к этой идее. Состоится ли такая встреча? Чего можно от нее ожидать?
— Макрон проявляет свою активность не только на сирийском направлении, но и отдельно на российском. Французский президент подтвердил свое участие в Петербургском международном экономическом форуме. Значит, как минимум, с Путиным встретиться рассчитывает. Думаю, к тому времени прояснится, возможна ли и четырехсторонняя встреча.
Макрон использует ситуацию. Дабы не быть уличенным в ангажированности Москвой, Берлин не может выступать с серьезными инициативами. Ведь Меркель сейчас погружена в разруливание ситуации вокруг «Северного потока-2» и с трудом отбивается от претензий со стороны США и особо рьяных восточноевропейских членов Евросоюза. Поэтому на этот раз именно Макрон может приехать в Санкт-Петербург как представитель всей «старой Европы», а не только Франции.
«СП»: — Насколько противоречия между Москвой и Анкарой по Сирии на руку Западу?
— Основная цель провокаций как раз и заключается в том, чтобы дискредитировать Россию, оставить ее одну. Поэтому любой разлад между Россией, Турцией и Ираном на руку Западу. Он дезавуирует роль России как главного гаранта и модератора мирного процесса в Сирии.
«СП»: — Как в дальнейшем может развиваться диалог Москвы и Анкары по сирийской проблеме?
— Визит Путина в Анкару подтвердил, что как минимум экономические отношения между нашими странами имеют определенную перспективу. Сейчас это уже не только туризм и «Турецкий поток», но и, наконец, начатое строительство АЭС Аккую, поставки ЗРК С-400. Думаю, именно это сдерживает Эрдогана, заставляет его быть более взвешенным и в сирийском вопросе. Имея взгляды, порой кардинально отличающиеся от позиции России, Турция старается усидеть на двух стульях. Сохраняя верность Североатлантическому альянсу и его лидеру — США, тем не менее, выстраивает свою независимую политику в отношении России.
Как долго это будет получаться у Эрдогана, не знаю. Но понятно одно: по всем больным местам Запад будет настойчиво бить. Таких «зон недопонимания» между Россией и Турцией, как минимум, две: судьба Асада и будущее сирийских курдов. Провокации вроде мнимой химатаки, после которых сторонам необходимо заявить свою позицию, а то и предпринять шаги, неизбежны и в дальнейшем. Это надо понимать и к этому надо быть готовым.
Война в Сирии:Китай раскритиковал ракетный удар США и союзников по Сирии