Информационное агентство
Польские власти до последнего считали, что им удается успешно интегрировать оппозицию в свои витринные политические процессы. Когда режим понял, что все эти игры вышли из-под контроля, было уже слишком поздно, отметил Аббас Галлямов
Алексей Навальный и Лех Валенса
Глава Фонда борьбы с коррупцией Алексей Навальный с его прагматичным «умным голосованием» напоминает Леха Валенсу, который в 1989 году по итогам переговоров с правительством согласился на проведение в Польше полусвободных выборов, считает политтехнолог Аббас Галлямов:
«В 1989 году по итогам переговоров с правительством Лех Валенса согласился на проведение в Польше полусвободных выборов, исходные условия которых были сформулированы так, что оппозиция не должна была победить ни при каких условиях. Многие противники режима подвергли лидера «Солидарности» жесткой критике. Им казалось, что он предал идеалы и пошёл на поводу у властей. «Пока мы не согласились на эти выборы, коммунизм был практически мертв. Теперь этот труп оживет», – утверждали недовольные. «Нельзя легитимизировать режим своим участием в фейковых выборах», – говорили они.
Валенса видел чуть дальше и понимал, какой шанс появился у оппозиционеров – даже в той усеченной конфигурации, на которую согласились власти.
Он оказался прав. Успешно выступив на тех «полудемократических» выборах, «Солидарность» запустила процессы, которые буквально через несколько месяцев привели к трансформации режима в полноценную демократию.
Образ президента в России: добрый царь, злой царь или наместник?Реакция силового блока на прошедшие, во многом справедливые и вполне себе мирные акции москвичей, способствует трансформации образа президента от «доброго царя» к «недоброму царю», считает Евгений Сучков
Навальный с его прагматичным «умным голосованием» напоминает Валенсу. Он не ждет идеальных условий, а работает в тех, что есть. Мне не нравится авторитаризм Навального, но в даре стратегического предвидения ему не откажешь.
В оправдание романтиков, не веривших в маневры руководителя «Солидарности», скажу, что, по-моему, не только они, но и сами польские власти до последнего считали, что им удается успешно интегрировать оппозицию в свои витринные политические процессы, не делясь при этом реальными рычагами управления. Когда режим понял, что все эти игры вышли из-под контроля, было уже слишком поздно».