Состоялся первый значимый ответный шаг иранского руководства на недавние массовые протесты. Аятолла Али Хаменеи (высший руководитель страны) приказал Корпусу стражей исламской революции (КСИР) ограничить свою вовлеченность в бизнес. Речь идет о попытке приватизации части имущества и бизнеса, контролируемого сегодня в Иране теми, кто по общепринятым представлениям должен заниматься продвижением дела исламской революции за пределами страны.
Тот факт, что верховный Аятолла сам распорядился о начале приватизации имущества КСИРа, подтверждает его готовность поддержать нынешнего президента Роухани и выказать среднему классу и прочим недовольным готовность прислушиваться и идти навстречу. Этим шагом он также подтвердил, что первым и главным побудительным мотивом к беспорядкам было недовольство экономической политикой. По всей видимости, власти Ирана пришли к заключению, что широко оглашенные и разъясненные хозяйственные реформы могут успокоить часть недовольных. Именно к этому стремится последовательный противник «черного рынка» и неподотчетной экономической империи КСИРа президент Хасан Роухани.
Тем самым власти признают, что последние события были не следствием какой-то внешней интервенции, а чисто внутренним делом Ирана.
Такое утверждение потребует оговорок и разъяснений, но на сегодняшний день мы не располагаем никакими доказательствами, что именно зарубежное вмешательство спровоцировало протест.
С первых часов массовых выступлений в Иране всех западных обозревателей удивило неучастие в них тех, с кем они обычно обсуждали положение в стране. Если в 2009 году мы видели, как сотни «образованных и креативных» протестующих давали по-английски пространные интервью, в которых рассказывали о происходящем, то на этот раз по большей части обнаруживаем сухие и осторожные информативные сводки. Более того, политически активные на Западе и в США иранские эмигранты тоже оказались в неожиданном отдалении от самих участников событий. Причина — тот факт, что инициаторами демонстраций были не студенты (как в 1999 году) и не сторонники приверженца реформ Мусави от среднего класса и студенты (как в 2009-м). На этот раз все было иначе.
Протестная волна началась с консервативного города Мешхеда, где на улицу вышли пострадавшие от рухнувших финансовых пирамид, к которым был причастен КСИР. Знаменательно также, что к ним присоединились жители «иранской Мекки» города Кума, причем при поддержке местных духовных авторитетов. Не смыслящие в делах Ирана обозреватели не поняли тогда, что против власти выступают как раз голосовавшие за Махмуда Ахмадинеджада представители низших социоэкономических слоев.
С первых дней пошли кривотолки о неких возможных попытках извне расшатать иранскую систему. В теории такое вовсе не фантасмагорично, но неприменимо к обсуждаемой ситуации. Отсутствие лидеров, отсутствие организации и какой-либо конструктивной альтернативной программы у протестующих бросаются в глаза. Единственным заметным участником демонстраций был бывший президент Ахмадинеджад. Однако его никто не заподозрит в симпатиях к США или Израилю…
Очаги мятежа быстро охватили не менее восьмидесяти населенных пунктов. В Тегеране таки выступили и прозападные студенты, но на этот раз малым числом и совершенно неорганизованно.
Что же толкает людей выходить на улицы? Это все еще тяжелое экономическое положение, невзирая на обещанную властями «экономическую весну» после отмены санкций. Процветающая коррупция и траты на мировую революцию. Иран прямо вовлечен сегодня в конфликты в Сирии, Ираке, Ливане («Хезболла»), Йемене, Бахрейне, секторе Газа («Хамас» и «Исламский джихад»). Многим гражданам Ирана это участие во всех региональных конфликтах представляется неоправданным. Они хотели бы политику в стиле Трампа: «Иран — в первую очередь». А если прибавить к этому великое множество коррупционных скандалов последнего времени, то получим первичное представление о причинах недовольства. Для большинства протестовавших «Хамас» не враг, но они не хотят тратить на него государственные средства. Особенно после поддержки этой суннитской группировкой противников Асада в ходе военных действий в Сирии.
Поскольку протестовали в основном простые люди, то неудивительна и радикальная риторика. Многим из них нынешняя власть все таки не нравится, и они не верят никому.
Картина будет неполной, если мы не отметим подключение к протестам курдов и арабов, а также антиклерикальные проявления со стороны тех, кто видят себя «персидскими националистами». Тем не менее общая картина, как мы показали, далека от той, какая видится посторонним.
Мы сразу сказали, что о западном невмешательстве в данном случае можно рассуждать с оговорками. Протесты действительно не были спровоцированы извне и не носили прозападного характера. Однако к этому следует прибавить жирное НО. Заявления президента Трампа (о поддержке «иранского майдана») были восприняты недовольными в Иране как обнадеживающий сигнал. Официальная публичная позиция Вашингтона особо важна там. Вспомним, как президент Картер вдохнул надежду в сознание демонстрантов в 1979 году, когда обрушился с критикой на шаха. И наоборот — отстраненная позиция президента Обамы в 2009 году помогла тегеранским властям справиться с беспорядками.
Само по себе громогласное поощрение со стороны Дональда Трампа может стать катализатором для следующей волны выступлений. Нельзя также исключать, что подключатся некоторые спецслужбы. Пять миллионов иранских эмигрантов за рубежом, в том числе на Западе, могут стать значимым фактором будущих волнений. Властям Ирана предстоят новые испытания.
Или же приватизация «черного рынка» вокруг КСИР поможет руководству страны вернуть доверие. Вкупе с уменьшением вовлеченности в ближневосточные перипетии.