Информационное агентство
Основной темой визита Майкла Помпео в Узбекистан стала презентация новой модели взаимоотношений Америки с регионом, где ключевая роль отведена Ташкенту, отмечает политолог Дарья Осинина
Петер Рубенс. «Суд Париса». 1638 — 1639 гг.
4 февраля завершилось турне Майкла Помпео по постсоветскому пространству, особая роль в котором отведена двум среднеазиатским государствам – Казахстану и Узбекистану. Несмотря на то, что изначально многим казалось, что приоритетной «остановкой» будет Казахстан, ввиду своего политического и экономического статуса в регионе, содержание визита и обозначенный американцами вектор дальнейших взаимоотношений показал, что ключевой интерес представляет для США именно Узбекистан. Но разберемся во всем по порядку.
Визит в Казахстан
Как ни парадоксально, но основной целью визита Помпео в Казахстан было не вбить клин в отношениях с Россией, а бросить тень на взаимоотношения Казахстана с КНР, подняв тему, которая так активно муссировалась в ряде оппозиционных республиканских СМИ – репрессии в отношении этнических казахов в Китае. Собственно, со встречи с этническими казахами, родственники которых были арестованы китайскими властями в Синьцзяне, и начался визит госсекретаря США в Казахстан.
Эта тема неспроста стала одной из ключевых в повестке визита Помпео в республику. Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев выступает за особо близкие отношения с Поднебесной, поддерживая ее интересы не только в экономической сфере, но и в политической тоже. Подобное отношение Токаева к Китаю обусловлено во многом тем, что за годы своей карьеры он неоднократно направлялся для работы в Китай – работал в Посольстве СССР в КНР, а также стажировался в Пекинском университете языка и культуры. У него наработаны деловые и политические контакты с китайской стороной, он свободно владеет китайским языком и выступает за его продвижение в Казахстане. В экспертной среде многие считали и считают его одним из самых «прокитайских политиков» Казахстана.
В отношении сообщений о репрессиях в Китае Токаев уже высказывался жестко в 2019 г., считая их частью информационной войны, организованной американцами против КНР. Поэтому в ходе встречи с Токаевым Помпео старался педалировать иную тему – перспективы американских инвестиций и продвижение американских компаний в республике, отмечая, что «Казахстан свободен в выборе деловых партнеров и США это поддерживают, но партнерство с американскими компаниями обеспечит самый лучший результат для любого государства».
А вот две других встречи Помпео – с первым президентом страны Нурсултаном Назарбаевым и с главой МИД Казахстана Мухтаром Тлеуберди – были посвящены усиливающейся роли Китая в мире и положению этнических казахов в Китае. Понятно, почему эта тема была поднята в разговоре с Н. Назарбаевым, он лично курирует взаимоотношения республики с Россией, а также отношения Казахстана с другими странами Средней Азии, он прагматичный политик, нацеленный на поддержание баланса во взаимоотношениях Казахстана с крупными державами, присутствующими в регионе. А тот факт, что Помпео встретился с Назарбаевым, еще раз демонстрирует то, что «топовый» статус во властной иерархии РК принадлежит елбасы, поэтому проигнорировать его в текущих условиях Госсекретарь не мог.
Таким образом, характеризуя цели и итоги приезда Помпео в Казахстан можно сделать вывод, что поездка является работой на перспективу. Н. Назарбаев плотно держит ситуацию в своих руках, и поменять что-либо в республике при нем не представляется возможным. С другой стороны, абсолютно естественно, что посттранзитный период наступит, и какое место в нем займет Токаев волнует и его самого и его сторонников. Хорошо понимая хрупкость и недолговечность сложившегося статуса-кво, США готовят почву для своих позиций в республике в постназарбаевский период. Поэтому встреча с Токаевым также была важна и занимала особое место в повестке этого турне.
Исходя из этой логики, становится ясно, зачем в разговоре с Токаевым Помпео затронул тему трансферта власти в республике и перспективы «демократических» реформ. То есть визит госсекретаря США носил персонализированный характер, он был направлен на то, чтобы косвенно поднять тему будущего Токаева в постназарбаевский период – что он будет делать, останется ли на политической арене. И «желание» Токаева встретиться с президентом США Дональдом Трампом в «любой точке планеты» — свидетельство того, что и сам Токаев задумывается о своем будущем и игнорировать потенциальных партнеров не собирается. Поэтому манипуляция на персональных перспективах Токаева и есть самая главная цель поездки Помпео в Казахстан. А тот факт, что тематика встреч госсекретаря с Назарбаевым и с Токаевым разнится, еще раз только подтверждает это.
Более того, обсуждение проблемы этнических казахов в Китае с Назарбаевым — тема, которая так явно была преувеличена рядом СМИ, и также явно сдерживалась в самом Казахстане действующим президентом страны, призвана вбить клин в тандем Токаев-Назарбаев.
Визит в Узбекистан
Совершенно иным по смыслу был визит Помпео в Узбекистан. Понять истинные мотивы приезда Госсекретаря США можно посредством анализа внутриполитической и внешнеполитической повестки Узбекистана. Так, во внутренней политике Шавкат Мирзиёев придерживается курса «мягкой» борьбы с каримовским наследием. Если сначала эта борьба носила «теневой» характер и была видна через призму кадровых перестановок, отставки главы Службы национальной безопасности Узбекистана Рустама Иноятова, уголовного преследования старшей дочери экс-президента Гульнары Каримовой и продажи активов, принадлежащих младшей дочери, Лоле Каримовой-Тилляевой, то теперь она перешла в публичную плоскость. Эпоха Ислама Каримова из уст первого лица страны именуется «временем страха». Ревизия «каримовского наследия» коснулась и отношений республики с США, которые заметно потеплели. В республику возвращаются американские СМИ и общественные организации, запрет на деятельность которых был снят администрацией Мирзиёева. Подобный тренд внутри страны открывает двери для США, которые, разумеется, готовы этим воспользоваться.
Конечная цель подобной политики Мирзиёева — укрепление личной власти и переизбрание в 2021 г. «Нависшие» над ним выборы делают поиск сильных союзников как нельзя более актуальным. Если в 2016 г. в период транзита власти основную поддержку Мирзиёеву оказала именно Россия, в то время как Запад сначала поддерживал Рустама Азимова, а потом следил за развитием отношений Мирзиёев-Иноятов, то в 2021 г., он явно готовится поддержать лояльную кандидатуру.
Самому Мирзиёеву налаживание отношений с западными странами тоже может быть выгодно, так как развязанная им борьба со сторонниками Каримова ведет не только к укреплению его власти, но и к появлению противников идущего передела. А, учитывая, что перераспределение влияния коснулось не только политической сферы, но и экономической тоже – передел активов, то это сеет недовольство среди тех, кого «новая система» обделила. Играть на два фронта – на внешнем и на внутреннем — в сложившихся условиях Мирзиёев не сможет.
Во внешней политике Узбекистана последние несколько лет ключевой темой было вступление в ЕАЭС в качестве полноправного члена, а не наблюдателя, статусом которого в итоге ограничилась республика. Несмотря на то, что официально о намерении республики присоединиться к объединению было объявлено Валентиной Матвиенко еще 2 октября 2019 г., Узбекистан продолжал переговоры. Конечной точкой политического торга стал визит главы российского МИД Сергея Лаврова в Ташкент в середине января 2020 г., в рамках которого узбекская сторона педалировала тему льгот для целого ряда своих отраслей экономики и настаивала на миграционной амнистии для трудовых мигрантов. В свою очередь, России было важно мнение узбекского руководства относительно реставрации позиций США в Средней Азии. Учитывая, что через несколько дней было объявлено о том, что Узбекистан присоединится к ЕАЭС в статусе наблюдателя, можно предположить, что именно обновленные отношения Узбекистана с США не позволили договориться о членстве республики в ЕАЭС. Так что же такого предлагают США?
В самом деле, основной темой визита Помпео в Узбекистан стала презентация новой модели взаимоотношений США со среднеазиатским регионом, где ключевая роль отведена Узбекистану. Именно он выступает «центром сборки» региона. Так, 3 февраля 2020 г. в Ташкенте состоялась встреча с главами МИД всех пяти республик региона в формате «С5+1». Данный формат впервые был апробирован в Самарканде в 2015 г., где также встретились главы МИД пяти республик с руководством Госдепартамента США. Однако в период Каримова деятельность американцев в Узбекистане жестко контролировалась, а данный формат не являлся основным.
Более того, с 2018 г. в регионе стала формироваться модель «внутренней сборки» региона без внешнего участия, так называемая «Центрально-Азиатская пятерка». Только вот драйвером этого процесса был Казахстан, первая встреча прошла в Нур-Султане в марте 2018 г., а вторая в Ташкенте. Стороны договорились о ежегодных встречах для обсуждения региональных проблем. Данный формат был достижением лидеров региона, которые впервые с 1991 г. сумели организовать рабочую платформу без внешнего участия, где представлены все пять республик.
Несмотря на то, что для России куда более предпочтительной была бы интеграция стран региона на базе ОДКБ или ЕАЭС, данный формат был вполне приемлем. Так, учитывая, что почетным председателем Консультативной встречи глав государств Центральной Азии, а по факту модератором этих встреч, был назначен Назарбаев, можно было прогнозировать как минимум сохранение статуса-кво в регионе, что России в целом было выгодно, чего не скажешь о США, которых новый формат выкидывал за борт. Поэтому продвигая тему давнего соперничества Казахстана и Узбекистана за статус лидера региона, США сделали ставку на Узбекистан, который удобен географически (единственная страна Центральной Азии, которая граничит со всеми государствами региона), политически (транзит власти там практически завершен; Мирзиёев занимается перераспределением влияния от «каримовской когорты» к своей команде, а, значит, нуждается в союзниках), экономически (нет такого сильного влияния китайского фактора, как в том же Казахстане, но есть нужда в инвестициях). Именно статус объединяющего центра вкупе с притоком обещанных инвестиций и негласной поддержкой нового режима оказали влияние на выбор Мирзиёева.
С одной стороны, дальнейшее будущее предложенного Помпео формата сотрудничества со странами Средней Азии будет зависеть от развития отношений Казахстана и Узбекистана – смогут ли они выработать формулу равного взаимовыгодного партнерства или нет. Узбекистан, безусловно, заинтересован в том, чтобы быть движущей силой региона, а первый транш в $1 млн от Вашингтона может еще сильнее укрепить это «желание». Объявленный Мирзиёевым план довести ВВП Узбекистана до $100 млрд за ближайшие 5 лет фактически является стартом предвыборной кампании и его первым обещанием. А обозначенный срок говорит о его уверенности в своей победе на грядущих президентских выборах. Единственное «но» в этой ситуации – насколько реальными являются обещания Помпео, и главное, как долго он будет занимать свое кресло, так как в этом году в США президентские выборы, и независимо от их исхода стоит ждать кадровую ротацию в высших эшелонах американской власти.
С другой стороны, попытка США реставрировать свое влияние в Средней Азии однозначно наткнется на сопротивление Китая. Китай заинтересован как в «удержании» региона в целом, так и в укреплении своего влияния в Узбекистане, который помимо того, что является страной-участницей ШОС, интегрирован еще и в китайский геопроект «Один пояс, один путь», по линии которого получал деньги на строительство инфраструктурных объектов, в частности автодороги Китай-Кыргызстан-Узбекистан. При этом России, которая также задействована и в ШОС, и проекте «Один пояс, один путь», поддержание статуса-кво, где зафиксированы текущие позиции акторов, пока что выгодно. Поэтому вероятнее всего, основная борьба развернется именно между США и КНР за продвижение своих площадок для сотрудничества. Задача России – грамотно сыграть на этом противоборстве и удержать свои позиции в регионе.
Дарья Осинина — политолог из Финансового университета при правительстве РФ, специально для ИА «Реалист»