Информационное агентство
Пришло время узаконить ту особую роль, которую играют в нашей жизни силовые структуры, подчеркнул Дмитрий Журавлев
Директор ФСО Дмитрий Кочнев. Фото: Коммерсант
Президент России Владимир Путин 1 апреля подписал закон, расширяющий права сотрудников Федеральной службы охраны (ФСО), на применение оружия и специальных средств, а также предоставил им право использовать военную технику.
Теперь сотрудники ФСО «имеют право на применение физической силы, специальных средств, оружия и боевой техники» лично или в составе подразделения, а командиры имеют право отдавать приказы об их применении в определенных законодательством случаях и порядке. Но они не будут нести ответственность «за вред и убытки, причиненные лицам и организациям при применении физической силы, специальных средств, оружия и боевой техники», если их применение осуществлялось в предусмотренном законодательством порядке.
«В состоянии необходимой обороны или крайней необходимости сотрудники органов государственной охраны при отсутствии либо невозможности (нецелесообразности) применения специальных средств или оружия вправе использовать любые подручные средства (в том числе транспортные)», – говорится в тексте закона.
Органы госохраны также получили право принимать решения об установлении, изменении, прекращении существования зон охраняемых объектов, обеспечивать соблюдение установленных ограничений для таких зон, а также правом определять трассы проезда (передвижения) объектов государственной охраны.
Проще говоря, сотрудникам предоставляется право использовать любые средства для защиты первых лиц государства, и они освобождаются от ответственности за любые «побочные эффекты».
В принципе, в такой постановке вопроса нет ничего неожиданного. Защита первых лиц государства всегда проводится всеми возможными средствами. А люди, выполняющие приказ, не несут ответственность за побочные следствия своих действий. Так что данный закон лишь оформляет (вводит в правовое поле) мировую практику государственной охраны.
Но остаются вопросы. Почему закон принят именно сейчас? Опасность для первых лиц в последнее время возросла? Думаю, что дело не в этом. Как мне кажется, данный документ является первым модельным законом, а за ним последуют законы, расширяющие права других силовых структур. В этом есть свой смысл. Сегодня наше законодательство предоставляет преступникам прав большие, чем правоохранителям. Этот перекос нужно убирать, а начать этот процесс легче всего именно с ФСО, так как особые права этой организации гражданами будут восприниматься как очевидные и естественные.
Но такое расширение прав может быть безопасным для общества в случае, если есть механизмы контроля, гарантирующие, что новые права будут использоваться только в рамках выполнения служебных задач. Собственно, вышеописанный перекос и возник, потому что общество не надеялось эффективно контролировать силовиков и предпочло урезать их права. Но в случае с ФСО общественный контроль не требуется: слишком специфичны задачи силового ведомства.
Потапенко: Росгвардия пытается отжать право на насилие у других силовиковКремль ничего физически не контролирует, ему не нужны даже умные провластные политики, считает экономист
Даже для нас, обычных граждан, будет ясно, выполнял ли сотрудник задачу или действовал в частном порядке. С другими силовыми ведомствами будет все не так просто. Использовать ФСО для выполнения несвойственных ей задач достаточно сложно. Из преторианцев не сделаешь штурмовой батальон – навыки другие и численность иная. Тем более, что для выполнения этих задач есть специалисты.
Еще вопрос: «А зачем военная техника? Мы собираемся отражать танковую атаку на Кремль?». Думаю, что причина гораздо прозаичнее, никаких новых «технических» опасностей не возникло. Просто в законе осуществилась мечта ФСО о собственной военной технике. Любое ведомство желает сконцентрировать в своих руках все необходимые и даже избыточные ресурсы, чтобы ни с кем не взаимодействовать, а значит ни от кого не зависеть. Тем более, что все это уже было. При Лаврентии Берии у дивизии Дзержинского была своя авиация.
Что же получается в целом?
Новый закон до предела расширяет права и возможности ФСО. Но делается это, по-нашему мнению, не по тому, что появились принципиально новые угрозы, или кто-то хочет использовать ФСО не по назначению. Просто, с точки зрения государства, пришло время узаконить ту особую роль, которую играют в нашей жизни силовые структуры. Начали с ФСО, чье особое положение очевидно даже обывателю. Подождем, какие еще законы появятся.
Дмитрий Журавлев – директор Института региональных проблем, специально для ИА «Реалист»