Именно «разворот самолета» начал в России новую эпоху, которая длится до сих пор. И, конечно же, именно недолгое примаковское премьерство было передышкой в аду либерального варварства.
Эстетически памятники у нас сейчас почти все печальные, зато политически – это красивый финал конфликта двадцатилетней давности, словно бы для кино. Пусть будет памятник Примакову.
Из всего, что у нас было из начальства в восьмидесятые-девяностые годы, только он, да еще Геращенко, да еще отчасти Черномырдин (но не как чиновник, а просто в силу общей человечности и чувства юмора) вызывают симпатию.
Прочее – тьма.
И, конечно же, именно «разворот самолета» начал в России новую эпоху, которая до сих пор длится. И, конечно же, именно недолгое примаковское премьерство было короткой передышкой в аду либерального варварства. Но есть и еще кое-что.
Дело в том, что в каком-то другом, правильном мире – мы могли бы перейти из 1985 года в 2000 год плавно и аккуратно.
Мы могли бы перейти из позднесоветского мира в путинский, не теряя огромные территории и миллионы людей, без войны, хаоса, разбоя и государственного банкротства. Как человек, который просто перешел улицу, а не – попал под автобус, уехал в реанимацию, долго лечился, кое-как выздоровел, выписался, приехал на место аварии и все-таки оказался на другой стороне дороги.
Путин – и тут надо отдать ему должное – получив результаты катастрофы, склеил и восстановил то, что смог, благодаря чему мы и получили возможность теперь его ярко критиковать. И бессмысленно упрекать его в том, что он в одиночку не организовал нам после Горбачева и Ельцина идеальную Россию.
Но ее ведь могло и не быть, катастрофы.
И памятник Примакову, этому государственнику без государства, – это грустное напоминание о том, что конец двадцатого века в России мог быть совсем другим.