17 марта 2021 года мы отмечаем 30-летие референдума о сохранении СССР — единственного в нашей стране за все годы Советской власти. И, казалось бы, в свете последующих событий абсолютно бессмысленного. Поскольку голоса 113 с лишним миллионов наших сограждан за «сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности» (вопрос, вынесенный на референдум) не помогли предотвратить «величайшую геополитическую катастрофу ХХ века»: всего через девять с небольшим месяцев Советский Союз перестал существовать, исчез с политической карты мира. Поскольку попытка подтвердить доброе слово (референдум) пистолетом (ГКЧП) не удалась.
Да, наверное, она и не могла удаться, потому что истинные цели сначала референдума, а затем и ГКЧП сильно отличались от заявленных — эти мероприятия явно имели двойное и даже тройное дно. Попытаемся хотя бы указать на содержимое этих «тайников» применительно к мартовскому референдуму 1991 года.
Как говорил небезызвестный Штирлиц, «запоминается последняя фраза». Потому что последнее — ближе всего по времени. И что же было последним в вопросе референдума о сохранении СССР? Точно: «права и свободы человека любой национальности». Заметьте, права и свободы — не гражданина Советского Союза: о «гражданах СССР» и «советском народе» там вообще ни слова, — а «человека любой национальности».
Национальности — любой! Но — национальности! Критерий человека, который был заложен, как радиоуправляемая мина, в этот референдум, — не гражданство (советское), не что-либо еще, а национальность. Вопрос референдума был сформулирован не «коряво и безграмотно», а по всем правилам нейролингвистического программирования. Активация национального фактора, а вовсе не сохранение СССР было целью этого референдума.
Активация — на каком уровне? Да вот он, ответ, на следующем шаге вглубь текста — на уровне «равноправных суверенных республик». Каких именно: союзных? автономных? Не сказано. Видимо, и тех, и других. Это не так важно. Но далее «программируется», что это будут, должны быть национальные республики! Что характерно, те республики, где национальный фактор уже оказался к тому времени в достаточной степени активирован: Армения, Грузия, Латвия, Литва, Молдавия, Эстония, — от проведения референдума отказались, и союзные органы власти на обязательности данного референдума для них по факту не настаивали.
О «равноправии» республик в этой связи даже говорить нет смысла. В СССР «равноправие» малых республик с Россией обеспечивалось за счет жесткого союзного централизма и выражалось в различных преференциях — правда, разного объема и качества — в пользу первых. Превращение союзных республик в суверенные этого «равноправия» их по факту лишало.
Но самое главное — результаты референдума в России и на Украине, двух крупнейших по населению союзных республиках СССР. В них количество и процент проголосовавших против «обновленного Союза» оказались самым высоким среди других республик. В РСФСР (за вычетом национальных автономий, где население вдохновлялось перспективой войти в число равноправных суверенных республик обновленного Союза) — почти 19,6 млн человек, прежде всего в крупнейших городах, включая Москву. В УССР — более 8,8 млн.
Иными словами, в этих ключевых элементах системы уже было сформировано достаточно активное и многочисленное (свыше четверти участников референдума) антисоветское меньшинство — при дезориентированном и неорганизованном «инерционном» большинстве. То есть замер общественного мнения путем референдума показал наличие к началу 1991 года необходимой и достаточной социальной базы для уничтожения СССР.
Поэтому сам факт проведения референдума 17 марта 1991 года в такой форме подтверждает, что уничтожение СССР было не стихийным, а хорошо организованным и управляемым процессом. Но кто и с какими целями его задумывал и осуществлял?
Коварные западные спецслужбы и тайные общества? «Предатели-перестройщики» во главе с Горбачевым? Похоже, эти версии чересчур известны для того, чтобы адекватно описывать случившееся. К тому же, «по плодам их узнаете их». А плоды эти вызревают постепенно и не все сразу.
Если же обратиться к образному сравнению мировой политики с шахматами, в свое время проведенному Збигневом Бжезинским в книге «Великая шахматная доска», то уничтожение СССР можно трактовать как жертву ферзя. Принятую США и их союзниками как «зевок» попавшего в ловушку и/или подкупленного ими противника — с «концом истории» и прочими прелестями либерал-глобализма Pax Americana навсегда.
Но если эта жертва была ключевым ходом — на войне как на войне — в точно рассчитанной комбинации Большой России как цивилизации, субъекта и проекта, то и референдум за сохранение СССР тридцатилетней давности займет свое собственное место в этой исторической мозаике.